Тетя Витя с Елизаветой Григорьевной отправились по магазинам,
Оля с Игорем двинулись за ними, а Хованский с Петькой болтались на улице у
подъезда. Даша сидела дома. И, разумеется, не находила себе места. Зазвонил
телефон. От неожиданности она вздрогнула.
– Даша, ты?
– Я. Кто это?
– Это Ирина Дмитриевна! Даша, тут такое…
– Что случилось? Вам нужна помощь?
– Да! Но ты не бойся, на меня никто не напал, я просто
в полной растерянности… И не в силах дождаться их возвращения… Ты не могла бы
заглянуть ко мне? Или, хочешь, я приду к тебе?
– Нет, я сейчас!
Даша выскочила на площадку. Огляделась, там никого не было.
Дверь мелешинской квартиры открылась.
– Заходи! – сказала бледная Ирина Дмитриевна.
– Что случилось?
– Понимаешь, я сидела работала и вдруг ужасно захотела
есть…
– Да, вы же с нами не обедали, – вспомнила Даша.
– Вот-вот, я пошла на кухню и заглянула в холодильник.
Смотрю, стоят несколько баночек шпрот. А я их просто обожаю. Я взяла верхнюю
баночку и еще удивилась, что она какая-то… легкая очень.
– Легкая? – недоуменно спросила Даша.
– Ну да. Я ее открыла и…
– И что? – испугалась Даша.
– Вот…
Ирина Дмитриевна поставила перед Дашей баночку, заполненную
каким-то белым порошком, завернутым в полиэтилен.
– Ну ни фига себе… – растерянно проговорила
Даша. – Наверное, это наркотики!
– Боюсь, что да. И в таком случае многое становится
понятным и… смертельно опасным.
Даша побледнела.
– А там их много, этих баночек?
– Еще четыре!
– И все легкие?
– Ой, я не посмотрела!
Она подскочила к холодильнику.
– Три легкие, а одна нормальная. Даша, что же нам
делать? Может, обратиться в милицию?
– Я не знаю… Ой, Ирина Дмитриевна, я сейчас сбегаю за
Петькой…
– За Петькой? Да, сбегай!
Даша в чем была ринулась вниз, выбежала на продуваемую всеми
ветрами набережную. И тут же к ней подскочил Хованский.
– Лавря, что такое? Ты почему без пальто?
– Кирюха, где Петька? Скорее бегите к Мелешиным!
И она скрылась в подъезде. Кирилл свистнул, и на свист
примчался Петька.
– Ты чего свистишь, Хованщина?
– Да сейчас Лавря выбегала, велела мчаться к Мелешиным.
– Бежим! А она не сказала…
– Она ничего не сказала!
Даша дожидалась их в дверях мелешинской квартиры.
– Лавря, что за дела? – начал было Петька.
– Дела как сажа бела! – ответила Даша, пропуская
их в квартиру.
– Ой, мальчики, как вы быстро! Молодцы! –
воскликнула Ирина Дмитриевна. – Идемте на кухню! Смотрите, что я
обнаружила!
– Фью! – присвистнул Петька и взял в руки
банку. – Сечешь, Хованщина?
– Надо думать! Это таких бабок стоит… Где вы это взяли?
– В холодильнике.
Петька осторожно взял в руки банку, понюхал.
– Да чем там может пахнуть? Через полиэтилен? –
воскликнула Даша.
– А тут даже нюхать не надо, и так все ясно, –
пожал плечами Петька и поставил банку на стол. Потом снял куртку. – Фу,
меня аж в пот бросило. А знаете, теперь многое становится понятным. Я бы даже
сказал – все!
– Что тебе понятно? – прошептала насмерть
перепуганная Ирина Дмитриевна.
– Ну, это проще пареной репы. Лавря, у вас есть шпроты
в таких баночках?
– Сейчас посмотрю!
Через две минуты Даша вернулась.
– У нас в холодильнике десять баночек. Из них четыре –
легкие.
– Суду все ясно! Кто-то перепутал наркоту в консервах.
Где-то на каком-то этапе вышел сбой, и часть этих банок попала в магазин.
Видимо, в тот, где знают в лицо тетю Витю и Елизавету Григорьевну.
– Но почему именно их? – спросил Хованский.
– А может, и еще кого-то, запросто.
– И что же теперь? – замирая от ужаса, пролепетала
Даша. – Теперь они нападут на тетю Витю?
– Боже упаси! Зачем им еще мокруха? А вдруг тетя Витя
вскрыла банку, как Ирина Дмитриевна, и, ничего не поняв, просто ее выкинула,
это одно, а вот если она, наоборот, все поняла и сообщила ментам? Тогда будут
вести себя тише воды ниже травы…
– А зачем же тогда слежка? – полюбопытствовала
Ирина Дмитриевна.
– Надо же знать, где живут те, в чьи руки попал этот
товар.
– Петька, ты какую-то ерунду несешь! –
рассердилась вдруг Даша. – Продавцы могут даже не подозревать, что в этих
банках, тем более не все консервы с наркотиками!
– Естественно! Но где-то ведь произошла путаница. А это
не тот товар, на который можно рукой махнуть и попросту списать. Нетушки!
Кто-то обязательно начнет доискиваться, да уже начал, сама знаешь! А раз так,
значит, хоть одного продавца или продавщицу они в это дело посвятили. Ну,
может, про наркоту им так прямо и не сказали, а наврали что-нибудь… А продавщица,
допустим, вспомнила, кому продала шпроты из той коробки…
– Из какой еще коробки? – спросила Ирина
Дмитриевна.
– Ну из картонной. Или из ящика…
– Но почему же тогда некоторые банки нормальные? –
поинтересовался Хованский.
– Потому что в той коробке вполне могло быть, допустим,
тридцать банок нормальных, а десять легких. На самом дне. И, между прочим, эти
банки должны быть как-то помечены. Вы не достанете их все? – обратился он
к Ирине Дмитриевне.
Та тут же открыла холодильник. Петька взял в руки одну легкую
и одну нормальную банку. Но сколько он их ни осматривал, ничего заметить ему не
удалось.
– Зачем их нужно метить, если достаточно взять в
руки! – заметила Даша.
Петька внимательно на нее посмотрел.
– Просто, как все гениальное, Лавря! – воскликнул
он. – Именно!
– Но в таком случае человек должен об этом знать. Я
вообще не понимаю, неужто продавщица не чувствовала, что банки совсем
легкие? – недоумевала Ирина Дмитриевна.
– Это как раз понятно. И тетя Витя, и Елизавета
Григорьевна купили не по одной баночке. А в запарке продавщица вполне могла не
обратить на это внимания.
