– В смысле?
– Ну… В квартире у кого-то оборудовали все и молятся.
– Понятно, – Федя легкомысленно зевнул. – Значит, скоро где-то рядышком мечеть построят. Их, муслимов, тут полно…
Постояли, помолчали. Федино предположение не кануло всуе, а непрошено подвигло меня на приступ меланхоличной лирики:
Скажи-ка, русский, ведь недаром,
Москва, спаленная пожаром,
Муслиму отдана?
Наверно, это искупленье,
За век Советского правленья:
Азану внемлет с вожделеньем
Когда-то Русская Страна.
– Ух ты! – удивился Федя. – А дальше?
– Куда, на хрен, дальше? Все, страна уже внемлет, ну куда еще дальше?
– Да не, я про стих. Так вроде как концовки не хватает. Как будто на полуслове оборвал.
– Ну, не знаю… А вот:
Муслим, есть повод веселиться!
Повсюду правоверных лица:
Намаз читает с упоеньем
Когда-то Русская Столица…
– Это, типа, мы ее теряем? – Федя обвел вокруг себя рукой – очевидно, имея в виду Москву или как минимум площадь Мирсалаева.
– Это, типа, мы ее уже потеряли, – буркнул я.
– Хе-хе…
Бездушный солдафон. Есть вещи, над которыми нельзя глумиться. Не оценил, мужлан, мой лирический порыв.
– Это смешно?
– Да не бери в голову. – Федя примирительно хлопнул меня по плечу. – Мы можем как-то помешать этому?
– В принципе – да, но… Да нет, не можем.
– Ну вот и не парься.
Ну что ж, тоже верно…
* * *
Стояли, ждали Гену, хмурились-нервничали и плохо думали. Про Гену, про обстановку в стране, про жизнь, короче, про все – плохо.
Гена опаздывал. Это необычно. Обычно он пунктуален. Поэтому и нервничали, и хмурились. Есть на то причины.
Гена явился в половине пятого, внезапно, пеше и тоже вполне шпионски: возник из-за ларька и хлопнул меня по плечу:
– Здорово, преступники!
Я от неожиданности чуть не сел наземь, а Федя рефлекторно рванул молнию на куртке.
– Дурак, и шутки такие же. – Федя застегнул молнию и тревожно обозрел окрестности. – Проблемы? Почему пешком? Почему опаздываем?
– Да тут, понимаешь, пристали два долбарика и никак стряхиваться не хотят. – Гена кивнул за угол и возмущенно сверкнул очами. – Вот эта смена, она меня уже достала! Остальные – люди как люди, сами живут и другим дают. А эти прямо-таки фанаты какие-то, комсомольцы-стахановцы, маму их везде…
Нормально. Обычно Гена хитро страхуется, осторожничает и всех подряд обманывает. А сейчас прикатил с соглядатаями? Вот это новости.
– Ген, ты че, «хвост» приволок?
– Да я же говорю: не могу никак стряхнуть!
– Ну ты даешь, брат…
– Да ладно причитать. – Федя деловито подобрался. – Предложения?
– Белая «Мазда», А 748 РК. – Гена опять кивнул за угол. – Стоит в двадцати метрах от перекрестка, рядом с кофейней. Там двое. Огнестрела нет, у одного, что за рулем, травматик на поясе. Накажите их по-быстрому, да поедем.
– «Накажите», в смысле, пристрелить, как бешеных собак? – уточнил я.
– Вот у кого дурацкие шутки, так это у вас, – не одобрил Гена. – Просто проколите шины, нежно помните лица и скажите, что это всего лишь работа: не надо относиться к ней с таким фанатизмом.
– Не вопрос, – кивнул Федя. – Куда потом?
– Потом – через улицу, от кофейни влево, метров через пятьдесят и во двор: там моя тачка. – Гена развернулся и торопливо пошел вдоль ларьков, бросив на ходу через плечо: – Особо не спешите, мне тут неслабого крюка выписывать…
Для тех, кто Гену знает, спешу сообщить новость: он уже не опер. Изгнан из органов за преступную связь с нами, детали освещать не буду, дело это грустное и неприятное. Впрочем, бездельником Гена никогда не был, он записной трудоголик, посему дома сидел недолго, быстренько нашел себе работу и вот уже третий месяц работает адвокатом.
Для тех, кто Гену не знает, спешу сообщить: это был опер от Бога. Ну, то есть там на него все буквально молились, хотя он изрядно злоупотреблял и в рабочее время регулярно источал ненормативную отдушку, а местами прямо-таки выхлопы. Если так терпели, значит, оно того стоило, верно? Грусть же в том, что уволили его волевым решением с самых верхов, мимо непосредственного и даже прямого начальства.
На сей момент обстановка у нас такова: Гена защищает Леху – нашего друга и брата, а самого Гену, по просьбе наших недругов, «ведет» частное сыскное агентство «Рене, Гатский и Ж…». Следят за ним по двум причинам, отчасти из-за того, что надеются через него выйти на нас, отчасти из-за того, что он защищает Леху, на которого теперь очень многие «сырьозные каффказские мущщины» имеют большие виды. Гена, как и подобает приличному оперу (говорят, что бывших оперов не бывает), знает про своих «кураторов» буквально все: марки машин, фамилии-лица-места проживания людей, график смен, вооружение-оснащение-экипировку и так далее.
«Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…»
Помните, дядя Саша под настроение спивал такого песняка?
Мы тоже подошли из-за угла, но совершенно бескорыстно, безо всякого гопа.
Федя встал у водительской двери, я достал нож с лодыжки и с превеликим удовольствием стал протыкать колеса.
На виду у всех.
Мы бывалые хлопцы, на собственном опыте знаем, в таких случаях почтенная публика обычно на некоторое время впадает в ступор, независимо от крутости и степени подготовленности. Иными словами, люди плохо соображают, не сразу понимают, что происходит, и им нужно некоторое время, чтобы определиться, как реагировать.
Клиенты вылезли сами, спустя несколько секунд: бить стекла не пришлось.
– Э, вы че, уху ели?! – грозно рявкнул водила, шумно выпрастываясь из салона.
Борщ, дорогой мой френд. Мы ели борщ.
– Бац!
Федя – грубый мужлан, кулак – нос – кровавые брызги на грязном снегу, «Оса», мобила – на капот, водила – попой наземь.
Недоумение в черных глазах на крыльце кофейни: странно…
Обычно мы тут буйствуем промеж себя, а русские смотрят, аки сторонние наблюдатели. Это что теперь, какие-то реформы будут?
Да нет, ребята, расслабьтесь, это штучная работа, разовый тематический флэш-моб, сейчас закончим, и все у вас тут будет как обычно.
Второй с опаской посмотрел на нож в моих руках и застыл в проеме, держась за ручку двери, засомневался: ну и что теперь, вылезать или юркнуть обратно?
Федя разрешил его сомнения: шустро обогнул машину, оттеснив меня плечом, выдернул второго, ленивым носорогом шибанул его башкой в переносицу, усадил наземь и тоже отнял телефон.
