– Спокоен, как удав, – констатировала Ли. – Но память у тебя ни к черту. В воскресенье изнасиловал девчонку, а в среду уже не помнишь?
– А-а-а, вон оно что! – Кулькин отчего-то вдруг повеселел, руки с затылка убрал и вразвалку двинулся к Ли. – Так ты из комитета по защите шлюх…
Пук! Пук! – Ли опустила ствол и два раза нажала на спусковой крючок: обнаженные лодыжки спортсмена мгновенно утратили по куску плоти, обильно хлынула кровь.
– Да ты совсем е…нулась, стервоза!!! – орать Кулькин не стал – упал на задницу, методически грамотно стравил воздух сквозь плотно сжатые зубы и, пересиливая боль, глухо пообещал:
– Да тебя за такие приколы на куски порежут, тварь!
– А никто не узнает – и резать некому будет. – Ли беспечно пожала плечами и демонстративно поменяла магазин в пистолете. – Я тебя предупредила: неверное движение – пуля в ногу. Ты сделал два движения. Следующие на очереди – руки, потом детородные органы. Внимательно слушай команды – меньше проблем будет. Ну-ка, ползи к столбу. Живо!
Кулькин встал на четвереньки и пополз к столбу, подпиравшему навес. Добравшись до столба, вопросительно оглянулся на Ли. Во взгляде раненого она уловила страх и полнейшую растерянность.
– Что и требовалось доказать. А то я уж думала, что тебя всего искромсать придется, чтобы в чувство привести, – удовлетворенно пробормотала Ли и скомандовала:
– Сядь к столбу спиной, руки подними вверх и заведи назад. Шевелись!
Кулькин послушно застыл в неудобной позе, обняв столб обратным хватом. Ли шустро замотала ему руки скотчем, скотчем же перебинтовала раненые лодыжки, простенько пояснив:
– Все равно сдохнешь через час – так что инфекции опасаться нечего. – Села напротив, скрестив ноги, и чистосердечно изложила свой нехитрый план, кое-что приврав для пущего эффекта:
– Я сестра Алисы Сергеевой. Сейчас в гриме – не ищи знакомые черты. Страдаю хроническим киллеризмом с предрасположенностью к сезонным обострениям. Сейчас – как раз сезон. Тебя уговариваю потому, что ты мне кое для чего нужен, – иначе давно бы уже замочила. Чтобы ты проникся всей серьезностью момента, предъявляю вещественные доказательства.
Ли достала телефон, отщелкала номер Жеки и, зайдя сзади, приложила к здоровому уху Кулькина.
– Поинтересуйся у вдовы, куда делся твой начальник СБ. И скажи, чтобы не порола горячку, – звонить никуда не надо, ты его поищешь и через часок позвонишь…
– Алло? – болезненным голосом проскрипел Кулькин. – Ира, ты? Жека где?.. Ага… Не понял – как это в одном трико?!. Наша сотрудница?.. Ага… – Тут Ли приставила глушитель к голове Кулькина и многозначительно кашлянула. Кулькин сжался, сосредоточился и выжал покровительственные нотки:
– Ну-ну, не кипи – я поищу его, через часок перезвоню. Давай…
– Не понял… Ты сказала «у вдовы»? – переспросил Кулькин. – Я не ослышался?
– Ты не ослышался, – подтвердила Ли, доставая из сумки видеокамеру. – Теперь посмотри сюда. – Перемотав пленку на начало, она включила режим просмотра и приблизила окуляр к правому глазу Кулькина.
– Что… что это? – спустя минуту Кулькин не выдержал и отвернулся в сторону, голос его сел до шепота, на успевшем высохнуть после тренировки лбу опять выступили капельки пота. – Это… Жека? Это кто его?
– Время в уголке видел? – проигнорировала Ли дурные вопросы. – Это произошло немногим более часа назад. Потом я отстрелила ему хозяйство и бросила там умирать, предварительно крепко связав. По моим подсчетам, он умер минут двадцать назад. Поэтому я и назвала Иру вдовой.
– Ты просто чудовище, – хрипло прошептал Кулькин, избегая встречаться взглядом со своей мучительницей. – Разве можно – вот так? Так спокойно, так просто…
– Рот закрой, ублюдок, – беззлобно оборвала его Ли. – Не тебе об этом говорить, тварь. Сейчас эти мужчинки сидят в двухстах метрах отсюда, в тачке, и ждут команды. Прошло более часа – они вполне восстановились. Следующий – ты. Я, кстати, собираюсь эту пленку пустить в оборот – неплохие кадры. Вот только дозапишу еще кое-что… Как ты думаешь, что тебя может спасти от позора?
– Что? – встрепенулся Кулькин. – Что может спасти?
– Беспрекословное повиновение и сотрудничество с судебным исполнителем. – Заметив, как у подопытного округлились глаза. Ли поспешила уточнить:
– Это я – судебный исполнитель. Исполняю волю Высшего суда. За сотрудничество – некоторое снисхождение.
– Что надо делать? – быстро поинтересовался Кулькин.
– Надо вызвонить сюда вот этих двух типов, – Ли достала из сумки фотографии и помахала перед носом жертвы. – Я набираю телефон, ты говоришь… Они тебя слушаются?
– Что за вопрос? – удивился Кулькин. – Естественно! Только я хотел оговорить условия…
– Никаких условий, – Ли отрицательно помотала головой и начала набирать первый номер. – У них оружие имеется?
– Нет, оружие им не положено. – Кулькин кивнул в сторону дома:
– Со Светкой – что? Ты ее тоже – того?
– При чем здесь девчонка? – Ли приложила телефон к здоровому уху Кулькина. – Когда все кончится, я ее отпущу. Ты только не дури – говори нормально.
– Кончится, – тоскливо пробормотал Кулькин. – Кончится… Ннн-да…
Спустя пять минут два типа, нужные Ли, были вытребованы Кулькиным с немедленной доставкой на дом. Захватчица села напротив пленника, скрестив ноги, и продолжила беседу:
– Вообще-то эти два дебила тут сбоку припека. Рвать им задницу, наверно, не буду – просто пристрелю. Жека, мир его праху, виновен в ношении большой елды – потому так жестко с ним обошлась. А ты – основной мерзавец, ты всю кашу заварил – тебе особые почести. Скажи, что я не права?
– Она мне ухо откусила, – слезно пожаловался Кулькин. – Ей-Богу, не хотел! Можешь проверить – у меня самый посредственный пенис! Когда я ее… ну, когда у нас все получилось, она чувствовала себя нормально – могла дальше ужинать идти. И даже ухо мне откусила! Я же в больницу уехал; когда эти изверги ее там обрабатывали, мне перевязку делали. Ну откуда я мог знать, что так получится?! Ей-Богу, это их инициатива, я команды не давал! А ты говоришь – сбоку припека. Тут еще разобраться надо…
– Значит, ты светлый и чистый? – Ли нехорошо сузила глаза, задумчиво почесывая глушителем висок и немигающе глядя на Кулькина. – Может, тебя совсем реабилитировать, радость моя? Ты там сидел себе, пил сок, а она, стерва, сама приперлась к тебе в кабинет, напрыгнула и откусила ухо?
– Слушай, я виноват, признаю, – проникновенно забубнил Кулькин. – Но мы же поквитались! Слушай, я все забуду – отвечаю! И Жеку, и этих двух пацанов, которых ты собираешься грохнуть. Никому об этом не скажу, клянусь тебе! Жека мне другом не был, козел елдастый… Вас с сестрой никто не тронет – можешь мне поверить. Раз уж так получилось – мы же сами первые виноваты, ага… Да не смотри на меня так – я тебе слово мужика могу дать, что все забуду! Я тебе даже бабки дам – отступного. Сколько хочешь?
