Долго ждать не пришлось: минут через десять дверь растворилась, в проем просунулась Балерина голова и недовольно прогундела:
– Ну ты че тут – приборы я, что ли, буду раскладывать?! Эй, ты где тут…
Бац!!! – Бутылка с тупым стуком разбилась о череп шеф-повара, аккуратно лопнула в полотенце и оросила форменную куртку Валеры ароматной жидкостью. Подхватив тело. Ли втащила его в комнату, уложила у стены и, ссыпав на ковролин осколки стекла, бросила полотенце рядом.
Осторожно выглянула в сервировочную – с той стороны у раздатки никого не было, поварихи, выполнив свои функции, по всей видимости, отправились на торцевую лоджию – подышать свежим воздухом.
Вытащив из сумки моток парашютной стропы с «кошкой», Ли выскочила на террасу, уставленную столиками – вечером здесь ужинают члены клуба, – подошла к перилам, осторожно глянула вниз. Непроездная улочка была пуста – гости заходят в клуб с парадного входа, и то гораздо позже, а здесь в любое время безлюдно. Стравив стропу за борт, Ли зацепила «кошку» за перила, имитируя ловкий бросок снизу. С сомнением полюбовалась на дело рук своих, подергала на всякий случай стропу, поглубже загоняя «кошачьи» когти в дерево перил, и метнулась в сервировочную – нужно было успеть разложить приборы на столе. Хорошо еще, не пришлось определять, за каким столом предпочитает завтракать господин Стадогонов: в углу, под фикусом, к дубовой панели была прибита грубо обструганная доска, на которой какой-то умелец выжег красивой вязью: «Не замать! Тута ем я!» И подпись внизу – «Андрюшка».
– Дебил, – констатировала Ли, заканчивая раскладывать приборы и возвращаясь в сервировочную. – «Угрюм-реку» в отрочестве чрезмерно потребил – не иначе…
Повернувшись спиной к двери, ведущей в обеденный зал, Ли склонилась над столом, делая вид, будто что-то поправляет на подносах, извлекла из сумочки банку с краповой гуашью и, раскрыв ее, поставила перед собой на стол.
Спустя три минуты дверь в обеденный зал приотворилась – показалась физиономия одного из телохранителей Стадогонова и, тревожно проблеяв: «Верунчик! Подымается! Давай – уже можно…» – тут же скрылась.
– Даю-ю-юуууу, – медленно и глубоко выдохнула Ли, выгоняя лишний кислород из легких. – Даю-ю-юуууу…
Достав из сумки зеркало, лже-Верочка вылила на голову гуашь из банки, размазала ее по лицу, баночку упрятала обратно и, взяв из раздевалки карабин, осторожно приблизилась к двери, что вела в обеденный зал. Оглянулась по сторонам в поисках предмета, пригодного для задвижки, – дверь открывалась в зал, нужно было что-нибудь просунуть в массивную медную ручку, чтобы заработать минуту форы. Такового предмета поблизости не оказалось, однако Ли неожиданно пришла В голову мысль воспользоваться оружием: попробовав просунуть в ручку ствол карабина, она убедилась, что это вполне приемлемый вариант.
– Ну что ж, приятного аппетита, Андрей Станиславович, – пробормотала лже-Верочка, поудобнее укладывая цевье карабина на сгиб левой руки, и чуть-чуть толкнула дверь ногой – ровно настолько, чтобы в образовавшийся проем пролез ствол…
– Так вот, я к чему все это? Хоть он и был головорез – хуже некуда, завалили, как ребенка. – Так завершил увлекательное повествование Андрюха Стадогонов, усаживаясь на свое место в углу. – А все отсутствие системы охраны. Хаос, не система. Нет, ты прикинь – средь бела дня, на своей собственной вилле… мм… ну на даче там – без разницы, короче… Но наглость – это вообще!
– Ну, положим, система у него была, – угодливо подлил масла в огонь Жуковский. – Охранники ведь не знали, что садовник липовый. И то, что ствол пронес между ног, – тоже вполне объяснимо. Садовник – свой человек, охрана его не проверяла…
– Да какая, в пи…ду, система! – решительно рубанул Стадогонов, презрительно скривив губы. – Ну ты посмотри – средь бела дня он с женой пьет чай на лужайке, этот хмырь спокойно подходит вплотную – а охрана за ними наблюдает ежесекундно, могли бы и насторожиться: на хера этот садовник поперся к хозяину? – так вот, подходит в упор, достает ствол – бах-бах… Ха! Ну ты представь – это как если бы мы с тобой сейчас сидели, отворилась бы дверь сервировочной и оттуда выскочил бы мужик с автоматом. В маске. А? Ты можешь себе такое представить?
В этот момент дверь сервировочной тихонько скрипнула – Жуковский и Андрюха непроизвольно уставились в ту сторону. У Андрюхи на лице возникла широкая улыбка – он прекрасно знал, кто сейчас выйдет из-за этой двери. Жуковский, сам много лет хаживавший в секьюрити, вдруг почувствовал, как нехорошо заныло под ложечкой – дверь не открывалась до конца, это несоответствие устоявшемуся порядку действий длилось совсем недолго, буквально пару секунд, и все же…
– А… – открыл рот Андрюха, протягивая руку по направлению к двери и меняясь в лице: в дверном проеме возник черный зрачок ствола, поколебался секунду, перемещаясь по вертикали, и застыл на месте.
Действуя чисто интуитивно, Жуковский выметнулся из кресла, сшибая стол, прыгнул на хозяина и, уже на завершающей стадии прыжка, услышав негромкий хлопок со стороны сервировочной, понял, что опоздал. Правый, широко раскрытый глаз Стадогонова внезапно лопнул и брызнул во все стороны кровавой кашей. Упав на хозяина, Жуковский страшно крикнул:
– Вперед!!! – Повернув голову к застывшим аки статуи телохранителям, почувствовал, что тело под ним выдает мелкую дрожь последних конвульсий, и обреченно сел на пол, рядом, прямо в лужу мгновенно набежавшей крови.
Двое телохранителей метнулись к двери – один из них мощным рывком выдрал с корнем медную ручку и, тяжко матерясь, принялся бить в мореный дуб квадратным плечом. Самый умный из четверки, старший смены Вася Сидоров, рванув из кобуры пистолет, побежал, огибая столики, к выходу на террасу, за ним увязался еще один парниша, тоже со стволом.
– Пи…дец, приехали, – потерянно ругнулся Жуковский, вставая с пола и промакивая салфеткой окровавленные брюки. Щупать пульс у хозяина смысла не имело: одного взгляда было достаточно, чтобы понять – Андрюха мертв.
– Веревка, бля! – истошно заорал с террасы Вася. – Николаич, веревка!
Жуковский прошел на террасу – посмотрел. Действительно, парашютная стропа, «кошка» – все, как в лучших голливудских фильмах.
– Что?! Что делать, Николаич?! – навзрыд взревел Вася, подскакивая к Жуковскому. – «Скорую»? Нашим? А?!
– Скорее судмедэксперта, – пробормотал Жуковский, заглянув через перила. Улица издевательски плеснула в лицо девственной пустотой. Так-так… На террасу Вася попал никак не меньше чем через минуту после выстрела. Если киллер использовал соответствующее снаряжение, спуск занял у него едва ли более пятнадцати секунд. Сто пятьдесят метров налево по улице, до угла – направо, по кратчайшему пути, не побежит, там черный ход, охрана… Коммерческому директору стало тоскливо: дураку ясно, что парень давно ушел. Что это – очередной «висяк» из разряда патологически не раскрываемых заказных убийств последнего десятилетия. – Молоток, парниша, все чисто сделал, – с горечью похвалил убийцу Вадим Николаевич и пошел в сервировочную.
