Четвертую вспышку он тоже увидел, но звука выстрела уже не ощутил – огненная пчела ужалила под правую ключицу, швырнула на землю, подхватила и уволокла в черную мглу НЕБЫТИЯ…
Глава 1
– О-о! Ты с кем, красотуля? Или сама по себе? – Один из трех здоровенных секьюрити в смокинге загородил дверь ресторанного входа и не торопился уступать дорогу, впиваясь взглядом в острый угол Алисиного декольте, – еще чуть-чуть, и нырнет.
– Странно… а мне сказали, что здесь приличное заведение. – Алиса изобразила презрительную гримасу, извлекла записную книжку с ручкой и чиркнула фамилию атлета, красовавшуюся на пластиковом жетоне на его груди. – А тут хамят – не успеешь зайти. Или в вашей забегаловке принято всем тыкать?
– О как! – обескураженно пробормотал секьюрити, растерянно оглядываясь. – Извините, мэм… Я вас перепутал – показалось, раньше встречались – ну, в повседневной обстановке…
– Туда, где я бываю в повседневной обстановке, тебя разве что полы помыть пустили бы, – дерзко заявила Алиса. – А я с полотерами как-то не того… не мой стиль. Списочек посмотри, малыш, – двенадцатый столик, Сергеева.
Атлет выдернул из нагрудного кармана список заказов, нашел требуемую строчку и, слегка поклонившись, потянул на себя огромную стеклянную дверь:
– Проходите, мэм. И пожалуйста, не говорите об этом маленьком инциденте мэтру – у меня семья, знаете ли…
– Посмотрим на ваше поведение, юноша, – буркнула Алиса, заходя в вестибюль и направляясь к овальному зеркалу в золоченой старинной раме, расположенному между двумя витыми лестницами ведущими в Большой. зал. В вестибюле, кроме еще одной троицы стандартных шкафчиков в смокингах, никого более не было – по всей видимости, мэтр пошел провожать прибывших накануне завсегдатаев. Поправляя прическу, Алиса несколько секунд наблюдала за секьюрити – парни вели себя нормально, пялились на гостью и перешептывались с сибаритствующим видом.
– Поздравляю, старушка, – одними губами сказала себе Алиса. – На тебя смотрят здоровые самцы… Что, есть на что посмотреть? – и придирчиво оглядела свое отражение в зеркале.
Посмотреть действительно было на что – «старушка» выглядела на все сто. Метр семьдесят пять, шестьдесят пять кило, 96 – 65 – 100 – не голливудский, конечно, стандарт, но в комплексе все смотрится вполне завлекательно: длинные точеные ножки, осиная талия, попка кругленькая, да плюс ко всему – копна свежевымытых, хорошо уложенных воздушных волос цвета спелой пшеницы, большущие зеленые глаза под мохнатыми ресницами, не нуждающимися в туши, и чуть скуластое личико, некоторым образом нестандартное и вместе с тем весьма пикантное в этой своей нестандартности.
– А пасть? – усомнилась Алиса, доставая из сумочки помаду и критически делая губы бантиком. В этом плане у нее был пунктик – завкафедрой, старый маразматик, частенько грубо шутил над подчиненной, которая в ходе жарких дебатов на научные темы принималась громко доказывать свою правоту, что называется, «во весь рот».
– В такую пасть, рыбонька моя, да арбузы класть! – вот так говорил этот никчемный полумужикашка, вообразивший себя пожившим и все повидавшим знатоком жизни. Ну действительно, всю жизнь Алиса считала, что у нее непропорционально большой рот, – был такой грех!
– Враки все это! – сердито прошептала Алиса, подкрашивая губы. Из зеркала на нее смотрела очень даже симпатичная дама. Рот большим не казался – чувственные, слегка подкрашенные губы могли свести с ума любого мужчину.
– Вот тебе и синий чулок, – с некоторой растерянностью пробормотала Алиса, закончив осмотр. – Я вам еще всем покажу! – после чего украдкой извлекла из сумочки листок с планом, несколько секунд потратила на изучение расположения столиков, упрятала листок обратно и поднялась по правой лестнице наверх.
В зале было хорошо. Мастерски подобранное освещение и благородный бархат портьер скрадывали огромные размеры помещения. Ансамбль, состоявший из нескольких наиболее одаренных студентов Белогорской консерватории, на небольшой эстраде в углу ласково издевался над инструментами, разминаясь перед основной частью, – гонять «фанеру» в «Парадизе» считалось признаком дурного тона, до такого не опускались. Немногочисленная публика имела место – основная часть завсегдатаев подтянется часам к десяти вечера. От занятых столиков к кухонной двери незаметными тенями путешествовали вышколенные официанты, казавшиеся предметами интерьера, которые должны прилежно функционировать, не мешая посетителям отдыхать.
Танцующей походкой прошествовав по центральному проходу, Алиса добралась до своего столика, подождала, когда подскочивший парнишка в униформе отодвинет стул, и чинно уселась, не торопясь брать предложенное меню.
– Добрый вечер, сударыня, – неслышно возникший откуда-то сбоку мэтр был чудовищно элегантен и походил на Шона Коннери в эпоху расцвета. – Вы у нас впервые. Позвольте прокомментировать карту вин.
– А что – есть необходимость? – Алиса небрежно раскрыла меню на последней странице и хитро прищурилась на «Шона». – Или содержимое вашего погреба не соответствует стандартному европейскому набору?
– Так я это… из лучших, так сказать, побуждений, – сконфуженно забормотал мэтр. – У нас все самое лучшее, все настоящее… Гхм… Вот.
– Спасибо, тронута, – вальяжно произнесла Алиса, нащупав взглядом самую большую цифру в каталоге вин. – Это хорошо, что все настоящее. Пожалуй, подайте бутылочку ммм… вот – «Шато Бель Эвек». В вашем городе еще не научились подделывать «Шато Бель Эвек»?
– Господь с вами, сударыня! – улыбнулся мэтр. – Ну кто ж его будет подделывать?! Всего-то на всю Россию, так сказать, пять-десять тысяч бутылок ежегодно! И потом – цена, вы цену-то посмотрите. Одна бутылка стоит, как хороший ужин на троих в среднем ресторане. Это ж не себестоимость – просто редкость, потому так дорого… Кроме того, сударыня, – тут мэтр хитро прищурился и вежливо подмигнул Алисе, – если вы пробовали настоящий «Шато Бель Эвек», вы обнаружите фальшивку. Подлинный аромат и привкус – его ничем не заменишь… Итак?
– В смысле – «итак»? – притворно нахмурилась Алиса. – Я, кажется, сказала, что хочу. А из блюд… – тут она быстренько припомнила все, чему ее накануне учила Алина, и профессионально сделала заказ.
– Сию минуту, сударыня! – расплылся в обворожительной улыбке мэтр, отсылая официанта на кухню и предупредительно плеская Алисе в стакан минералки. – А вино я вам сам принесу – произведение искусства, так сказать, требует бережного обращения. Пять минут… – и тоже ушуршал в сторону кухни.
– Фу-ты Господи! – нервно выдохнула Алиса, оставшись в одиночестве и залпом осушая стакан с водой. – Ну, старушка, вроде все нормально. Пока эта забегаловка мне нравится…
А теперь, уважаемый читатель, предлагаю сделать небольшую паузу. Пока Алиса ожидает заказ и приходит в себя, давайте познакомимся с этой дамой и обсудим некоторые странности в ее поведении.
Итак, Алиса Рудольфовна Сергеева, 35 лет от роду, жительница Белогорска. Преподаватель романо-германского факультета Белогорского государственного университета (далее – БГУ), не замужем, поддерживает отношения с престарелой матерью, что живет в небольшом селе километрах в сорока от Белогорска, и сестрой Алиной, которая живет черт знает где. Проживает в двухкомнатной хрущобе, полученной от университета лет восемь назад, воспитывает сына Борьку – хулиганистое симпатичное существо одиннадцати лет. Зарплату в университете платят мизерную, и, желая подзаработать на жизнь, Алиса… нет-нет, не стоит кривить пухлые губы в саркастической ухмылке! Алиса вовсе не торгует своим прекрасным телом – не так воспитана. Эта дамочка уже давненько не обращает особого внимания на свое тело и не считает его прекрасным – все как-то недосуг. Алиса в совершенстве владеет тремя языками: итальянским, немецким и французским – с детства увлекалась постижением тайн чуждой речи. Она делает технические переводы для нескольких фирм и таким образом довольно сносно зарабатывает на жизнь, получая почти в два раза больше, чем за свой педагогический труд. Вот эта дополнительная работа отнимает много времени и делает такое понятие, как «личная жизнь», абстрактной величиной. Но Алиса привыкла – личная жизнь, собственно, ей не так уж и необходима. Зато они с сыном хорошо питаются, не ходят в обдергаловке доперестроечного пошива, как остальные обитатели хрущоб, и, кроме того, раз в неделю, наезжая в гости к матери и живущим по соседству родителям мужа – Борькиным бабодедам (сугубо Борь-кино определение, никакой отсебятины), Алиса может позволить себе роскошь притащить старикам объемистую сумку с продуктами – на пенсию сейчас не особенно и разбежишься.
