Человечишка приблизился к конторке, водрузил изъятые ключи на место и присоединился к Марту. За ту минуту, что они ждали лифта, Директор успел во всех подробностях просканировать невзрачную персону: срисовал, заприметил, запомнил, оставил на матрице неизгладимый отпечаток — на всякий случай. От персоны за версту сифонило свежаишим перегаром и еще каким-то неприятным ароматом. Оная же персона заметно покачивалась, устало потирала ладонями рябоватое лицо и, судя по внешним признакам, пребывала примерно в таком же состоянии, что вчера и сам Директор на момент выхода из ресторанного комплекса «Кристалл».
«Однако! — мысленно посочувствовал Март. — Оно еще в таком виде умудряется проникать в чужие номера и закапывать там черт знает что. Да это просто подвиг!»
Лифт прибыл. Не спросясь, в какую сторону едет высокий попутчик, человечишка шагнул в отделанную под орех кабину, привалился для устойчивости спиной к панели, расставил широко ноги и скрестил руки на груди.
— Вам на какой? — поинтересовался Директор, поднося палец к кнопкам.
Человечишка, не поднимая век, ткнул большим пальцем вверх и невнятно выдавил:
— Чет… чет-врт…
Директор нажал кнопки «четыре» и «шесть». Через этаж человечишка вышел, а Март поехал далее, быстро набормотав засевшему на канале связи Умнику:
— Подымись на четвертый, иди по коридору к лифтовой площадке. Объект — мелкий рябоватый мужичок, одет в адидасовские трико, тапочки, синюю футболку, пьяный. Посмотри, в какой номер зайдет…
Приехав на шестой этаж, Март выждал минуту, затем вернулся на четвертый и принял у подоспевшего на площадку Умника доклад:
— Четыреста двадцатый. Действительно — пьяный. Шатается. Вошел, дверь не запер.
— Умозаключение? — живо поинтересовался Директор.
— Факт, — покачал головой Умник. — Дверь люкса запирается на старый замок — без язычка. Человек зашел, закрыл дверь, ключ в замке не скрежетал — я слушал. Значит, сразу прошел в комнату. Это нам нужно?
— Хорошо, — похвалил Директор. — Но пока не пригодится.
— Вы… ммм, пардон, ты сказал — «объект», — нездорово блеснул глазами Умник. — Мы его эмм… Мы его — что?
— Мы его ничего, — недовольно буркнул Март. — Все-то вам мерещится с перепою. Возвращайся, бери Дока, идите завтракать. Я скоро буду.
Спровадив Умника, Директор коротко пообщался с дежурной по четвертому этажу, которая, в отличие от своей нижней коллеги, бдительно торчала за конторкой. В диалоге присутствовали те же аргументы, что Март обычно предъявлял народу, когда не было необходимости в изысках маскарадного плана: липовая ксива, упоминание о строгой конфиденциальности, некоторой неофициальности и явной полезности проводимых оперативных мероприятий и в качестве закрепления результата — купюра соответствующего достоинства.
— Я сразу поняла, что это ханурики еще те, — компетентно сообщила «этажерка», освоившись с «агентом». — Живут неделю, а ни разу еще без запаха мимо не проходили. Противные, вредные, приблатненные какие-то, рожи уголовные. А которые нацмены — из четыреста восемнадцатого, так те вообще сволочи, смотрят свысока, презрительно, как будто на вещь, разговаривают сквозь зубы. Хорошо, я в возрасте, а то бы наверняка приставали!
— Будем ставить на прослушивание, — доверительно поделился Март. — Нужно выбрать время, когда они все будут отсутствовать, и сообщить мне. Ну, разумеется, чем быстрее, тем лучше. Вы когда меняетесь?
— Завтра с девяти до десяти утра, — «этажерка» вдруг озабоченно нахмурилась:
— Слушайте, сейчас, кроме этого маленького алкоголика, из них никого нету — уехали с утра всем табором. А если за мое дежурство этот маленький никуда не выйдет? Вы бы сейчас в 418-11 поставили — там никого нет.
— Нам нужен именно 420, — вежливо отказался Март. — Вы наблюдайте, может, повезет. Опер у вас тут есть?
— Целых четыре, — «этажерка» с готовностью схватила трубку телефона. — Вызвать кого-нибудь?
— Ни в коем случае, — Март нежно улыбнулся и с принудительной лаской вернул руку дамы с трубкой в исходное положение. — Я же вам сказал: мероприятие конфиденциальное, очень деликатное. Недаром же мы из самой Москвы сюда припожаловали. А ваши опера и вообще вся милиция с этими типами повязаны. Вы нам так всю операцию завалите!
— Хорошо, — «этажерка» оставила трубку и, подмигнув Марту, намекнула:
— Это опасно, правильно я понимаю? Эти головорезы могут ведь меня того… Да?
— Если нам удастся поставить 420 на прослушивание, получите еще пять по столько, — Март кивнул на нагрудный карман униформы дежурной, в котором три минуты назад поселился дензнак розовой расцветки, и с самым серьезным видом сообщил:
— А вообще, конечно, — очень опасно. Тут такие вопросы решаются — пронюхают чего, моментом в бетономешалку можно угодить. Я имею в виду, если ваши опера пронюхают или эти плохие люди — без разницы. Вы тогда обречены — это я вам обещаю. Понимаете?
— Не понимаю, — обескураженно промямлила «этажерка» — она явно ожидала, что ее начнут успокаивать: дескать, ничего страшного, все обойдется, мы тут все под контролем держим и так далее. — Если так опасно, то мне этого вашего… ну, не надо мне ничего, — и потянулась к нагрудному карману, собираясь, видимо, вернуть дензнак.
— А уже поздно, — жестом остановил собеседницу Март. — Вы уже посвящены. Назад не отыграть. Но вы не волнуйтесь: от вас всего-то требуется, чтобы вы ни с кем не делились этой информацией и сообщили нам, когда можно будет на пять минут зайти в 420-14. 06 этом никто никогда ни за что не узнает. Если сами не проболтаетесь. Это понятно?
— Но все ведь под контролем? — с надеждой уточнила «этажерка». — Вы ведь… все ведь обойдется?
— Все пройдет мимо вас, как в кино, — не выдержал, сдался Директор. — Главное — не делитесь ни с кем, и все будет в порядке. И еще получите пятьсот рублей.
— Чего тут делиться? — вольно интерпретировала совет Марта дама. — Эти деньги мне и самой пригодятся — не Рокфеллер, чай. А вообще, можете не беспокоиться — я постараюсь…
Насчет «постановки на прослушивание» так долго, как определил Директор, ждать не пришлось. Едва они успели прикончить завтрак и принялись за кофе, как поступил сигнал.
— Я туда ходила прибираться, — с заговорщицким видом сообщила дежурная по четвертому, вытащив Марта в коридор. — Дверь не заперта, он спит как убитый — как повалился на кровать в одежде, так и отрубился. Я там гремела ведром, дверью хлопала — не реагирует. Можно идти.
— Док — дуй к себе, прихвати сумку с инструментом, встречаемся на четвертом, — моментально перехватил инициативу Директор. — Умник, пошли со мной…
Человечишка, распластавшийся крестом на кровати в люксе № 420, действительно спал мертвым сном и ни на что не реагировал. Процесс приобщения вновь обнаруженного объекта наблюдения к информационной сети «Абордажа» занял едва ли более десяти минут: Док установил по «жуку» в зале, спальне и санузле, спустился к себе в номер, развернул приемник и настроил на оптимальный режим функционирования, ориентируясь на негромкое бормотанье специально озадаченного Умника, оставленного для этой цели в 420-м. В это время весьма кстати спохватившийся Директор заставил проворную «этажерку» расстелить в служебном помещении старое одеяло — куска брезента не сыскалось — и высыпать на него весь мусор, собранный в интересующем его номере. Затем поковырялся в этом мусоре, обнаружил смятый листок из отрывного блокнота с какими-то каракулями, довольно крякнул и листок этот присвоил. Вручив дежурной обещанные пятьсот рублей, спешно проинструктировал еще раз на предмет неразглашения и совместно с соратниками удалился к себе. Время поджимало, пора было отправляться на встречу с Сарановым…
