— Четвертый, что у него в руке? — едва слышно поинтересовался Директор.
— У него — в двух руках, — быстро доложил Док. — В правой — телефон, в левой — какой-то сверток, судя по всему, завернутый в пластиковый пакет.
— Чем занимается?
— Наклонился, вижу только кепку. Видимо, возится с чехлом. О! Трубку к уху потащил — наверное, звонить тебе хочет.
«Кенвуд» в правой руке Марта послушно заверещал.
— Слушаю.
— Андрей Владимирович, это я, — раздался голос гнусного интеллигента. — Пока все нормально. Запаситесь терпением, я буду считать и проверять детектором большинство купюр, на выборку. Ничего, что я такой привередливый?
— Я вам прощаю, — великодушно согласился Март. — Считайте, не торопитесь. Сколько вам нужно времени?
— Минут двадцать, — с сомнением сказал шантажист. — Ну, может быть, чуть больше. Я вас оповещу, если что. Вы телефончик далеко не прячьте…
— Как объект, Второй? — поинтересовался Директор, отключив телефон.
— Полный силуэт отсутствует, — доложил Рекс. — Багажник поднят, застит. Но в целом — 222. Имею в секторе левое плечо. Белый плащ — зашибись!
— Третий?
— Он весь мой, — коротко буркнул Умник.
— Пятый, шестой, седьмой — обстановка, — запросил Директор наблюдателей, рассаженных на подступах к набережной.
— Пятый — 222.
— Шестой — 222.
— Седьмой — три двойки, — доложили наблюдатели.
— Ну и ладушки, — осторожно выдохнул Март, не торопясь поздравлять себя с успешным началом операции. Дурная примета — радоваться заранее. Ты его поймай, придуши, в ямку упакуй, а потом сядь сверху и, осмотревшись с опаской по сторонам, скромно улыбнись. Как бы не заметил кто да не позавидовал…
Минут через десять в левом ухе Марта раздалось нетерпеливое покашливание.
— Что там у тебя, Четвертый? — безошибочно угадал Директор.
— Пиво пьет, гад, — возмущенно сообщил Док. — На работе! Марку не вижу, но бутылку просматриваю очень даже ничего. Она, кстати, от плафона отсверкивает, бликует, мешает наблюдать…
— Не отвлекайся, — буркнул Март. — Пусть пьет что хочет — нам какое дело?
Еще через десять минут Док без разрешения вылез в эфир, предупредив:
— Первый — он опять трубку потащил к башке. Звонить тебе будет.
Тотчас же вновь заверещал директорский «Кенвуд».
— Сейчас скажет, что не успевает и ему еще нужно время, — недовольно пробормотал Директор — и ошибся лишь самую малость.
— Вы извините, Андрей Владимирович, я того… — шантажист сделал паузу, затем неловко признался:
— Я пописать выйду. Вы уж извините, мне так неудобно, так неудобно, но… Я торопился на встречу с вами, в туалет не сходил, переволновался, так что…
— Судя по внешнему виду, вы уже достаточно взрослый, чтобы для такой малости не спрашивать у дяденьки разрешения, — недовольно фыркнул Март.
— Нет, я это к тому, чтобы вы предупредили своих людей, — торопливо пояснил интеллигент. — Вдруг они не правильно поймут мой выход из машины и палить начнут? А кассеты будут у меня в руках, так что…
— Господь с вами, дорогой мой! — фальшиво возмутился Март. — Какие люди? Мы с вами тут одни, никого нет больше. Выходите и ссыте сколько влезет — милиции я поблизости не наблюдаю.
— Спасибо, — униженно поблагодарил шантажист. — Вы уж извините, мне так неудобно…
— Чмо! — резюмировал Март. — Уписался со страху, бедолага. Второй, Третий — как там?
— На воде чисто, — доложил Рекс. — Он весь в секторе, держу.
— На воде чисто, — собезьянничал Умник. — И я держу.
— Что он делает, Четвертый? — поинтересовался Март, проследив взглядом, как белый силуэт медленно отделился от машины и приблизился к парапету. — Как там датчик?
— Датчик — полный ноль, — сообщил Док. — А он… он, извиняюсь, тривиально ссыт. Нет, в камеру не видно — он теперь сбоку. Но в бинокль я наблюдаю, как он интимно прижался к парапету. Нагло и беспардонно. С особым, можно сказать, цинизмом. Журчание не слышите?
— Слышу только твой треп, — едва сдерживая неуместную ухмылку, буркнул Март — не время сейчас прикалываться, работать надо, черт его знает еще, чем все это закончится! — Освободи эфир, не болтай что попало!
Спустя пару минут белый силуэт вернулся в машину. Телефон Марта заверещал вновь.
— Я дико извиняюсь, Андрей Владимирович, — виновато пробормотал шантажист. — Так неудобно… Но мне нужно еще порядка двадцати минут. Волнуюсь я… Это ничего?
— Да вы поменьше звоните, а побыстрее руками работайте! — не выдержав, воскликнул Март. — Посчитаете, тогда и сообщите…
Через двадцать минут шантажист вновь вышел на связь — на этот раз голос его был радостно оживлен, от былой виноватости не осталось и следа, зато прослушивались нотки нездоровой возбужденности.
— Ну — все. Все, Андрей Владимирович. Все в порядке, подходите…
— Запыхался, сволочь, наши деньги считать, — нервно шепотнул Март, пряча «Кенвуд» в карман и семимильными шагами направляясь к машине. — Внимание — всем наблюдать!
Приблизившись к «Мазде» на пять метров, Директор инстинктивно замедлил шаг. Последняя дистанция для дилетанта, на которой он может держать под стволом профессионала. Чуть дальше, и привет: отвлекающее движение, молниеносный рывок — и все кончено. Если интеллигент не полный идиот, сейчас он должен действовать примерно в таком ключе: достать ствол, остановить Марта властным окриком и заставить лечь. Затем показать кассеты, положить их на землю и попой вперед двинуться к павильону, держа Директора на прицеле…
Шантажист продолжал оставаться в машине. Недоуменно передернув плечами, Директор преодолел последние пять метров и сел на заднее сиденье «Мазды».
— А что-то моя секретарша расщедрилась, — обозрев небритую комковатую физиономию и сморщив нос, заключил Директор. — Интеллигентного в вас — только плащ да кепочка. И пахнете вы, как бы это сказать… Надо было раньше писать выходить, что ли… Кассеты?
Шантажист протянул сверток. Вскрыв его, Март обнаружил шесть кассет и «зиповский» диск в футляре.
— Вот даже как! Ну-ну… Это все? Больше ничего нет? Комковатый интеллигент улыбчиво покачал головой.
— Ну, слава богу! — с невероятным облегчением выдохнул Март и устало скомандовал:
— Все, хлопцы. Всем отбой! Подтягивайтесь к причалу. Только не кучкуйтесь, порознь там встаньте, — затем, интимно подмигнув шантажисту, предложил:
— Ну что — пообщаемся, красивый вы мой?
— Пообщаемся! — весело сверкнул шантажист беззубым ртом. — Отчего же не пообщаться?
Директор застыл как соляной столб. Тренированное сердце с разбегу лупануло о грудную клетку и встало на секунду, обещая в любой момент выскочить наружу.
