— Представился сотрудником ФСБ, — буднично доложил Рекс, без особого интереса рассматривая три тела, лежавшие на полу, и осторожно переступая через сгустки крови. — Ксиву показал. Сказал, что в городе работает бригада ликвидаторов — зачищают их группировку. Что в офисе засада. И мы специально приехали, чтобы отвезти их в изолятор. Там, мол, прячут всех их корешей, которых ликвидаторы не успели рассчитать. А по адресам, значит, тоже засады сидят, и никуда им не спрятаться, не скрыться.
— А они?
— Один сообщил, что Улюм в офис поднялся с двумя пацанами, — Рекс пожал плечами. — Я сказал — забудь о нем, он уже готов. А надо жизни свои молодые спасать. И пусть спасибо скажут, что встали напротив кафе, где их все видят, а не поперлись в офис. Иначе бы — хана.
— Ну и?
— Ну и поверили почему-то, — Рекс хмыкнул. — Ты бы видел, какие у них рожи были — как будто по полкило лимона хапнули. Развернулись и потопали к джипу. И так опасливо косились на наши окна — я чуть ха-ха не поймал.
— Где оставили?
— Через квартал в тупичок завезли и рассчитали, — Рекс почесал переносицу — рука чуть подрагивала. — Тихо сделали, они и понять ничего не успели. Ствол скинули там — сейчас я пустой. Оружие только у Руля, надо ехать на хату, прибарахлиться. А что тут у нас?
— А у нас тут попытка изнасилования, покушение на вашего покорного слугу и… трое «двухсотых», — Март наконец застегнул «молнию» на комбинезоне Сашеньки, обнял ее и повел к выходу. — Их нужно аккуратно завернуть во что придется, снести вниз, погрузить в их тачку и отвезти в тот же тупичок. Вернуться сюда, почистить хорошенько, забрать самое ценное и уматывать к чертовой матери.
— А вот этот «двухсотый» шевелится, — Руль пнул одного из телохранителей Улюма по дрогнувшей ноге — бандит очнулся и начал приходить в себя. — Это как так?
— Это нужно поправить, — нахмурился Директор. — Нехорошо — «двухсотый», а шевелится. И второй — который рядышком, тоже может зашевелиться невзначай. Зашевелится и пойдет рассказывать всем подряд, что тут у нас приключилось.
— Не надо агитировать — сами с усами, — буркнул Рекс, поднимая из лужи крови пистолет Улюма и вытирая его о штаны бандита. — Вы топайте, мы тут все поправим. Ну-ка, Руль, распотроши одно кресло. Нам поролон нужен. Сэкономим твой ствол, пригодится…
* * *
… — Саша — Ингрид возьми, — скомандовал Рудин, толкнув локтем Масло. — И отваливайте от избы, пока мы будем работать. Ваня — не наделай глупостей, потерпи минутку. Пошеля…
Обежав избу, Серега заглянул в оконце комнаты Толхаева и повел носом. Увы, тонкому чутью Пса тут делать было нечего — из комнаты несло ярким ароматом свежего дерьма, забивавшим все остальные запахи. Определить чье-либо присутствие возможным не представлялось.
— Старшой!!! Старшой!!! — надсадно орал кто-то из большой комнаты — перегородки тоненькие, никакой звукоизоляции. — Старшой — ты где?! Где, а?
— Гриша — голос, — внятно прошептал Рудин и тотчас же прянул от окна в сторону.
— З-здесь!!! — торжественно пошипел Толхаев. — Од-дин я!
— Ваня — можно, — проскочив до угла, сообщил Соловью Серега и тотчас же вернулся к окну.
— Старшой!!! Старшой — че там у тебя?! — заходящимся от страха голосом плаксиво кричал кто-то.
— Нина — голос!!! — рявкнул Соловей, застывший справа от входной двери с автоматом на изготовку.
— Гав-гав-гав!!! — радостно заблажила Ингрид, которую Масло едва успел дотянуть до угла бани — команда, вообще говоря, собачья, подал ее один из горячо любимых хозяев, отчего бы и не гавкнуть?
— Мы здесь!!! — глухо раздалось откуда-то снизу.
— В подпол слиняла, падла!!! — отчаянно взвизгнул кто-то в избе. — Вместе с пацаном! Нинка, блядь!!! Я тебе, падла…
Чего он там ей, слушать не стали; как уговаривались, Соловей рявкнул: «МОЧИ!!!» — и, припав на колено, дал через дверь длиннющую очередь во весь магазин.
Рудин, изготовившийся в окне, как в бойнице, не замедлил присоединиться: тщательно вымеряя угол, выпустил магазин по тонкой перегородке, прекрасно зная, что все пули, не задерживаясь, влетят в большую комнату. Бросив автомат на землю, перекинул через плечо висевший за спиной карабин и метнулся вдоль стены ко входу — поддержать штурмовую группу в лице Соловья.
А штурмовать было нечего. Большая комната била в нос острым зловонием пороховой гари и крови. Никто не огрызался свинцом, не орал заполошно. Кто-то тихо хрипел в углу, неритмично выстукивая ногами по полу конвульсивную дробь. Тяжко матерился Соловей, отваливая чье-то тело с крышки подпола.
— Папка! Папка, мы здесь! — требовательно орал из-под пола реактивный Денис, как будто проснувшись после вынужденного двухсуточного застоя. — Ну что ты там так долго? Тут капает!
— Щас, щас… — торопливо бормотал Соловей, нашаривая в луже не успевшей остыть крови кольцо люка. — Вот еб…! Да где ты тут? Щас, секунду, щас…
— Гриша, ты как? — поинтересовался Рудин, заглядывая в комнату Толхаева. — Не оглушил?
— Т-ты г-где был, м-мать т-твою?! — сердито просипел больной, свидетельствуя тем самым, что ему вполне сносно лежалось под Серегиной очередью. — Т-тут т-такое б-было!!!
— Я в курсе, — виновато буркнул Рудин и, чтобы не развивать неприятную тему, крикнул во двор:
— Саша! Давай бегом — дизель включи. Чего мы тут впотьмах?
Через три минуты послышался равномерный гул генератора и в усадьбе вновь загорелся свет.
— Выходить можно или как? — тотчас же отреагировал все это время просидевший в бане Василий.
— А ты что — так и сидел там? — возмутился Рудин, выходя во двор и бегло осматривая трупы захватчиков. — Я же, как развязал вас, дал команду: все на выход!
— Так это… Прошло-то всего две минуты! — заоправдывался Василий, выползая из бани и с опаской косясь на распростертые тела. — Ну, пока там, значит…
— Ваня, иди-ка сюда, — позвал Рудин Соловья, который радостно тетешкал свою жену с чадом, не обращая внимания на некоторый дискомфорт в комнате. — Иди быстрее, не пожалеешь.
— Ну что там у тебя? — Соловей спровадил жену с сыном в комнату к Толхаеву и неохотно выглянул из дома.
— Наша команда к «двухсотым» во дворе — никаким боком, — торжественно доложил Рудин, ткнув пальцем в сторону лежавшего у крыльца трупа Турды. — Обрати внимание, чистенький, аки херрувим.
— То есть? — недоуменно вскинул брови Соловей.
— То есть Ингрид его не трогала, — Рудин хмыкнул. — Надо же — такой работой тип занимался, а помер вот так…
— Да, интересное кино, — опытным взглядом окинув труп, заметил Соловей. — А она точно его не трогала? Следов, вообще-то, не наблюдаю… Но ты же команду давал?
— Она прыгнула на шею, как положено, толкнула передними лапами в грудь — завалила, в общем. И тотчас же отпрянула. Рвать не стала.
