В дом № 6 Андрей заходил один. А Коля пошел в расположенный неподалеку бар забивать столик — они решили немного расслабиться, время близилось к десяти вечера, и с местами могли возникнуть проблемы. Так вот — Андрей обошел все четыре подъезда новостройки и ничего подозрительного не обнаружил. Несколько домовитых мужиков мастерили в своих будущих квартирах какие-то прибамбасы, пользуясь возможностью по дешевке приобрести у строителей материалы. Два сторожа, хронические алкоголики, сидели во дворе в свежесоструганной детской беседке. Ничего такого особенного… Если не считать встречу с Бабиновым. Андрей поднимался по лестнице, а Бабинов, облаченный в спецовку, спускался вниз с ведром клея в руке, а за ним следовали двое строителей, тащившие на плечах здоровенный рулон линолеума. Встреча произошла на площадке между седьмым и шестым этажами и одинаково неприятно удивила как сыщика, так Бабинова. Нет, козни Аленки здесь ни при чем — в тот момент Андрей даже и не вспомнил о недавнем визите несостоявшейся возлюбленной.
В свое время Андрей учился в мединституте на одном курсе с Бабиновым, они даже приятельствовали. Бабинов был заводилой их частых совместных вечеринок — родители его довольно редко бывали дома, мотаясь по командировкам, и предоставляли квартиру в полное распоряжение единственного отпрыска.
В отличие от Андрея, отчисленного с последнего курса за безобразную драку, учиненную им на студенческом вечере, Бабинов благополучно получил красный диплом эскулапа, благодаря своему незаурядному обаянию втерся в ординатуру и через некоторое время уже вошел в состав исследовательской лаборатории профессора нейрохирургии Голохвастова, прославившегося на весь свет новациями в своей сфере. Андрей же заочно закончил юрфак пединститута, после чего сразу же пришел в агентство Старикова. Бывшие однокашники не встречались уже более десяти лет, но, по двухгодичной давности информации, имеющейся у Андрея, Бабинов процветал: имел кандидатскую степень, готовился стать доктором, читал курс лекций в альма-матер — и вообще парниша был на загляденье. Правда, гласила дурная молва, здорово прикладывался к бутылке, что, сами понимаете, Андрея совершенно не удивляло — сам такой.
То, что когда-то произошло между ними, уже почти забылось. Будь Андрей в то время постарше, ничего подобного не случилось бы. А что за история?
Да жениться он хотел. Самые серьезные имел намерения — ухаживал старомодно, года два, а то и поболее и, что удивительно, ни разу даже не переспал с предметом своих воздыханий. И вдруг в один прекрасный день его избранница — девушка, которой, казалось, лучше нет на всей земле, уравновешенная и предсказуемая на сто ходов вперед, выкинула такой невообразимый фортель, что хоть стой, хоть падай. Пала девушка — пала жертвой пресловутого обаяния его приятеля Бабинова.
Все было до того простенько и пошло, что и вспоминать не хочется… На том институтском вечере Бабинов, как обычно, изрядно поддал и, куражась, начал внушать своим приятелям, что ни одна женщина не стоит того, чтобы по ней вздыхать и долго ухаживать — как Андрюха, например. Потому что по природе своей все они ветрены и беспутны и при соответствующем подходе готовы перед первыми попавшимися штанами трусики снять. Главное — подход.
Развивая эту пьяную теорию, он приводил множество животрепещущих примеров, которые сводились к одному: неприступных женщин нет — есть мужики-недотепы.
— Ну вот скажи — чем отличается баба от фарфоровой статуэтки?! — приставал сей искушенный муж к Андрею. — Скажи?
— Понятия не имею. — Андрею почему-то весь этот треп страшно не нравился, он знал, что в подпитии Бабинов непредсказуем. — Хватит, пожалуй…
— Нет, коллега, это важно! Важно… Статуэтка падает, потом ломается. А баба? А баба сначала ломается, а потом падает…
В конце концов Казанова ложбинского розлива разошелся до того, что предложил в заклад ящик шампанского с тем, чтобы ему завязали глаза, покрутили в разные стороны, а он ткнет пальцем в пространство. Так вот — он обязуется в течение трех часов переспать с той дамой, на которую падет выбор, кем бы она ни была — хоть женой ректора! Нет — шампанское с него. Ну, естественно, разыграть спектакль нужно незаметно, чтобы никто ничего не заподозрил. Погоготали, завязали, раскрутили — ткнули… Была ли то судьба или просто черт попутал — палец Бабинова указал на невесту Андрея. Сомнений быть не могло — она стояла у входа и разговаривала с двумя преподавателями. Мужчинами. Кроме нее, в радиусе десяти метров женщин не наблюдалось.
Компания, сколь ни была подшофе, дружно выразила сомнение по поводу успешного завершения мероприятия, прекрасно зная репутацию выбранной жертвы. Андрей стоял, как соляной столб.
Бабинов, надо отдать ему должное, будучи в курсе сердечных чувств и серьезности намерений Андрея, тут же по-джентельменски предложил переиграть.
Однако этим предложением Андрей был уязвлен в самых лучших юношеских порывах.
Неужели кто-то может подумать, что его невеста, такая чистая и непорочная, клюнет на подобную дичь? Совсем сдурели, что ли? Он с апломбом заявил Бабинову, что мешать ему не станет — заодно и проверит свою избранницу. Для чистоты эксперимента он подошел к девушке и, сославшись на нездоровье, объявил, что уходит домой, и вышел из зала, Бабинов тут же подскочил к растерянному объекту заговора, осыпал фонтаном пьяного остроумия, выдал на-гора весь запас нежности и обаяния, затанцевал, заболтал… В общем, вскоре они исчезли.
Андрей, спрятавшись за колонну у входа, проводил парочку внимательным взглядом, чувствуя, как в груди закипает ненависть к женщинам всего мира, вместе взятым, а заодно и к самому себе — за то, что участвует во всем этом идиотизме.
Он вернулся в зал. Вечер был в самом разгаре. Все танцевали, шутили, жизнь мерцала сполохами светомузыки, брызгала веселыми искрами стробоскопических зайчиков, била по ушам заводной мелодией очередного лихого танца… Сердце Андрея разрывалось на части. Что же он наделал! Разгоряченное алкоголем воображение услужливо рисовало самые мучительные картины того, что там сейчас происходит на квартире у Бабинова.
Часа через полтора организатор эксперимента вернулся на вечер — в гордом одиночестве. Андрей, побелевший как полотно, смотрел на него, ожидая приговора. На лице обольстителя блуждала блаженная улыбка, а взгляд был слегка затуманен. Достав связку ключей, он отделил от нее один и предложил любому, кто пожелает, прогуляться пару кварталов до его квартиры и засвидетельствовать перед почтенной публикой, что девушка… ах, извините, уже не девушка, так вот — что женщина спокойно спит в его постели. Всем довольна — претензий нет.
Желающих, к счастью, не оказалось. Все стояли молча в напряженном ожидании, переводя взгляды с победителя на Андрея, который, казалось, вот-вот упадет в обморок. Чтобы разрядить обстановку, Бабинов объявил, что и так может доказать неоспоримый факт своей победы. Похабно осклабясь, он сунул руку за пазуху и извлек кружевные женские трусики, запятнанные бледными кровяными потеками.
— И чего ж ты с ней два года делал, радость моя? — опрометчиво поинтересовался Бабинов у Андрея. — Я вдул — и чуть инфаркт от удивления не схлопотал…
