Метрах в десяти спереди лупанула тугая струя свинца, вышибая фонтанчики каменного крошева, затем еще одна, еще… Осторожно развернулся вправо, поднял голову ровно настолько, чтобы видеть пространство перед собой.
Стрельба внезапно прекратилась.
— Или оборзели вконец, или солнечный удар… — со злым недоумением пробормотал Иван. Стреляли издалека — до кустов, из которых вели огонь, было что-то около пятисот метров. Когда делают засаду, то подпускают врага на максимально короткое расстояние и обрушивают на его голову огневой шквал — до полного уничтожения. А еще — если совсем уж хорошие ребята — мины ставят направленного действия. Взрыв, крики раненых, сумятица, обязательные четыре магазина из пяти-шести стволов — и можно оружие собирать, делать контрольные выстрелы.
А тут — стреляли так, будто отпугивали. Нечего, мол, шариться где попало, убирайтесь к чертовой матери.
— Совсем оборзели, рахиты! — осуждающе прошептал Иван и негромко скомандовал:
— Перекличка!
Через три секунды отозвался последний в цепи — все целы и никто не ранен.
— Наблюдать, приготовиться! — скомандовал Иван, хотя в этом не было необходимости — все и так знают, что делать. Привычка — командир должен командовать, на то он и командир. Однако что делать с этими оборзевшими стрелками-любителями? Сидят они по склону выше, можно сказать, на господствующей высоте, и, что характерно, на своей территории, метрах в ста пятидесяти от демаркационной линии. С их позиции каждое движение бойцов Ивана просматривается прекрасно — кто встанет, запросто схлопочет пулю. Можно, разумеется, сползти вниз и таким образом выпасть из сектора обстрела… Но чтобы спецназ уползал на карачках от каких-то ублюдков? Не поймет ведь никто — бойцам потом в глаза смотреть стыдно будет. Остается ждать подмоги с заставы.
На заставе, естественно, кипеж. Вертушку видели, знают, что после ночного обстрела спецов пришлют — как всегда делается в подобных случаях. Слышимость в горах великолепная. Значит, сто процентов, что начальник заставы, услышав стрельбу на маршруте движения расчета, прыгнет на «бэтээр» и прикатит сюда.
Буквально минут через десять. Так что не будем пороть горячку и восстанавливать в деталях подвиг Матросова — черт знает, сколько их там в «зеленке» и какое у них вооружение…
Когда минут через пять вдали послышался рокот приближающегося «бэтээра», Иван мстительно улыбнулся и скомандовал:
— А ну-ка, хлопцы, по «зеленке», откуда нас обтрухали… — помедлил чуть, давая бойцам разобрать сектора. — Короткими, полмагазина — ОГОНЬ!!!
Воздух вспорол сухой перестук автоматных очередей — привычно ударило по перепонкам, оглушая на несколько секунд. Отзвучали полмагазина с нашей стороны — из «зеленки», видимо осердившись на строптивых гостей, открыли беспорядочный огонь, сразу с нескольких точек. Точки Иван считать не стал — пригнув голову, несколько секунд матерился, проверяя, нет ли песка в стволе.
Рассмотрел возникший метрах в двухстах ниже по склону надвигающийся силуэт «бэтээра», заорал:
— Сосредоточенным, пол-БК… МОЧИ!!!
Что тут началось! Бойцы Ивана, реабилитируясь за пятнадцатиминутное унижение, начали прицельно лупить по вспышкам. Это они могут. Огонь из десятка стволов по фронту, да еще прицельный — штука малоприятная для тех, кто с той стороны. Иван и сам не удержался — короткими очередями выстрочил два магазина — нате!
Сзади раздавался надрывный рокот — из седловины нехотя, сердито ворча, полз «бэтээр». Начальник заставы — Иван знал, что в экстренных ситуациях он сам сидит за пулеметами, не доверяет наводчику, — издали сориентировавшись по вспышкам в «зеленке», развернул башню и всадил веером из обоих пулеметов по позициям боевиков.
Да уж… Парень дело туго знает! Не хотел бы Иван оказаться на месте незадачливых агрессоров, решивших так неловко пугануть спецназовцев.
Очереди из тяжелых пулеметов методично и ровно прошивали пространство в пятистах метрах спереди, выкашивая кусты и кроша камни. Щелк!
Пауза — «бэтээр» ползет дальше, пулеметы молчат — наводчик меняет коробки.
Бойцы Ивана, сориентировавшись без команды, в этот момент начали строчить как заведенные. Миновав цепь спецов, железная коробка поползла дальше, вновь выплевывая свинец из двух башенных пулеметов — теперь уже более прицельно, короткими экономными очередями.
— В колонну по два — за «бэтээром»!!! — рявкнул Иван и, вскочив, бросился вперед, в несколько прыжков настигая медленно поднимающуюся по склону машину. Бойцы мгновенно пристроились за кормой, прижавшись друг к другу так, что спереди возможность поражения была практически исключена — ну разве что из «ПТУРСа» по броне саданут сверху — тогда осколками побьет. Только нету у них «ПТУРСа» — иначе давно бы уже влупили.
Добравшись до места, остановились. «Бэтээр» прекратил стрелять — ответного огня со стороны боевиков не было. Из люка выпростался чумазый однокашник Ивана, вконец обалдевший от грохота, — шлемофон, придурок, забыл в суматохе натянуть! Соскользнув к Ивану, полез обниматься и, отчаянно крича — оглох, бедолага, минимум на неделю, — нелицеприятно прошелся по адресу боевиков и членов их семей.
Разбились по секторам, сторожась, поводя стволами, пошли осматривать местность. Шестерых обнаружили почти сразу — на незначительном удалении друг от друга. Застывшие в неестественных позах, уродливо искореженные тела, мало напоминающие тела людей, даже умерших неестественной смертью.
Мясо… Иван мимоходом досадливо поморщился, рассматривая трупы, в голову пришла неуместная мысль: интересно, тот, кто придумал калибр 14, 5 мм, — он представлял себе, какие следы в человечьем теле будут оставлять его пули?
Седьмой неожиданно вывалился из кустов, перевернулся на спину и захрипел, пуская кровавую пену, зажимая руками живот. Находящийся рядом сержант Титов испуганно отпрянул, резко вскинув автомат. Увидев, что раненый доходит, опустил ствол.
Угасающим взглядом боевик зацепился за сержанта и вдруг, скорчив лицо в отчаянной гримасе, поманил Титова окровавленной рукой, сунув вторую руку за пазуху.
Сержант наклонился к умирающему — может, передать что-то хочет?
— Э, Тит, а ну не лезь к нему! От этих ублюдков всего… — начал было Иван, направляясь в ту сторону, и вдруг заорал страшным голосом:
— ЛОЖИСЬ!!! ВСЕ!!! — и бросился на землю, стараясь вдавить каждый сантиметр своего тела в каменистый грунт.
Слабеющей рукой боевик вытащил из-за пазухи гранату с разогнутыми на запале усиками и, успев вырвать чеку, обессиленно выронил ребристый цилиндрик на землю.
«Ф-1». Разлет осколков — двести метров. Рвануло так, что на секунду Иван перестал соображать. Однако в следующую секунду ноги уже сами несли его туда, где лежало тело Титова. Еще не видя, что с ним произошло, командир уже знал, что сержанту ничем помочь нельзя. Поздно. Споткнувшись, Иван упал и пополз на коленях вперед, яростно матерясь, бормоча навзрыд:
