Уже намереваясь покинуть свой кабинет, я услышал телефонный звонок. Звонили не по внутреннему, а по городскому. Ленка? Я подскочил к столу и взял трубку.
Это была не Ленка. Это был мой приятель Ручьев, супруг своей жены Ирины и хозяин собаки Плаксы. Честно говоря, я даже забыл, что давал ему когда-то свой рабочий телефон.
Услышав голос Ручьева, я первым делом хотел извиниться и перенести разговор на потом. Но потом мне стало неудобно. Пять минут меня не спасут, а без дела Ручьев мне на работу звонить бы не стал.
Оказалось, Ручьев хотел попросить у меня совета, а Ирина – мне пожаловаться. Он надумал покупать газовый пистолет и не знал, какую марку выбрать.
– Да зачем тебе пистолет? – удивился я, на минуту забыв обо всех своих делах. Серегу Ручьева я мог себе представить с собакой, с компьютером или с книжкой. Но никак не с пистолетом. В этом было что-то несовместимое. Вроде сигареты в зубах Мадонны на картинах мастеров Возрождения.
Ручьев горестно признался, что живет в бандитском районе. Каждый день тут драки со стрельбой. Вчера, например, мафия устроила здесь разборку в метро, на станции «Профсоюзная».
– Прямо на самой станции? – полюбопытствовал я.
Ручьев сказал, что подробностей не знает, но вроде на самой станции или в подземном переходе, где туалет. Троих избили до полусмерти, четвертый ушел.
Ага, подумал я. Четвертый все-таки ушел. Четвертым, как нетрудно догадаться, был я сам. Роль мафии сыграли три мордоворота с желтыми пропусками-карточками и с пистолетами системы «стечкин». Мне вдруг пришло в голову, что в Москве и мафии-то никакой нет. Просто спецслужбы разбираются между собой, пугая честной народ вроде тихони Ручьева.
– Бери «вальтер», – деловито посоветовал я Ручьеву. – У него вид солидный. А еще лучше обучите вашего Плаксу команде «фас».
Ручьев переспросил название пистолета и грустно заметил, что Плакса у них знает только команду «гулять», а больше всего любит пожрать и поспать…
На этом месте трубку взяла Ирина, супруга Ручьева.
– Але, Макс, – затараторила она. – Скажи мне, дорогой, почему ваши меня сейчас на работу не пустили?
– То есть как не пустили? – растерялся я. Трудно было найти человека, который бы мог помешать Ирочке Ручьевой добиться своего. – И почему это наши?
– А то не знаешь! – огрызнулась Ирка. – Четверо каких-то дегенератов оккупировали литчасть в Большом и мне даже в дверь войти не дали. Заладили свое: «Охрана, охрана!» Их тут с утра уже в театре видимо-невидимо, а в нашей литчасти у них не то штаб, не то засада.
В голове моей все прояснилось. Кусочки мозаики, которые были рассыпаны по сторонам без пользы, точь-в-точь как папки в Мусорном Архиве, вмиг сложились в одну картинку. Вон оно что, подумал я. Ну, хитрецы. Ну, подонки. Как ловко все придумали…
– Что ты молчишь, Макс? – продолжала терзать меня Ирка. – Ну, скажи что-нибудь. Мне ведь домой из-за этого пришлось вернуться. Скажи на милость, что все это значит и когда все это кончится? А, Максим?
– Спасибо, Ирина, – сказал я совершенно невпопад. – Эти «наши» совсем не наши, это Управление Охраны, а я в ФСК… Я что-нибудь узнаю и сразу позвоню. Хорошо?
– Хорошо, – недовольно ответила Ирка. Она поняла так, будто я выгораживаю своих. Для нее тоже не было никакой разницы между ФСК, УО и СБ.
Между тем разница была. И большая.
И сегодня в ней-то было все дело…
Я выскочил из здания на Лубянке, замахал жезлом и с ходу остановил уазик. Перед тем как назвать адрес, я на мгновение задумался. Кто же из трех тот самый Андрей, слуга двух господ? Трахтенберг? Николашин? Колокольцев?
Глава 48
ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ ПОЛКОВНИКОВ
– Вставайте, граф! – сказал знакомый женский голос. – Завтрак готов и уже стынет.
Я протер глаза, еще не очень соображая, где я. Снилась какая-то чушь. Будто в казино за столиком с рулеткой сидит все наше телевизионное начальство с Александром Яковличем во главе. Причем вся компания ставит на красное. Я тоже хочу поставить на красное, но мне не дают. «А вам на черное, на черное, – говорит Сан-Яклич. – Или на зеро. Но только учтите: проиграете – пойдете командовать Таманской дивизией. Танк водить умеете?»…
Я сел в кровати, обхватив голову руками. Ну и сон. Бред, а не сон. Интересно, как бы его старик Фрейд истолковал? Пожалуй, что никак. Рулетку и шефа он бы еще как-то объяснил, но Таманскую дивизию… Вот вопрос: если во сне вас хотят назначить комдивом – к чему это? К добру или не к добру? Может быть, к войне? Не дай Бог, конечно.
– Проснулся, Аркаша? – спросил меня все тот же голос. – Вот молодец. Я уже думала, тебя из пушек не разбудишь.
Дались вам эти пушки, все еще сонно подумал я, но уже проснулся. И догадался наконец, где я нахожусь. У Натальи. Ну да.
Сама Наталья, довольно улыбаясь, протягивала мне рубашку. Ее круглое лицо излучало одно сплошное Дружелюбие. Золотая улыбка едва ли не слепила мне глаза.
Мне стало неловко. Я ничем такого отношения к себе не заслужил. Даже вчера, заявившись к Наталье в полпервого ночи, я сразу недипломатично задрых. Или не сразу? Я потер лоб, соображая. То-то мне всю ночь танки снились. Чудилось, будто обнимаю броню какого-нибудь Т-72… Нет, пожалуй, все-таки сразу. Натальино дружелюбие – это аванс.
Я взял у нее из рук рубашку, припоминая события вчерашнего вечера.
Счастливо оторвавшись от соколов, мы еще попетляли для надежности и остановились в каком-то из любимых Мокеичем переулков.
– Все, братцы-кролики, – сказал я своей команде. – Спасибо за службу. Теперь разбегаемся. На три ближайших дня даю вам всем отгулы и исчезните с горизонта. В деревню, на дачу, в гости к теще – куда хотите. Только не, отсвечивайте в городе. Завтра на ТВ может быть скандал, и лучше, чтобы вас на горизонте не было. Соколы шуток не понимают. Пока они опомнятся да остынут, должно пройти какое-то время. Но пока сматывайтесь. Я вас прикрою, а вы, если что, все валите на меня…
– Вот еще, – пробурчала Катя. – Что мы, маленькие? Не первый год вместе работаем…
– Именно, – наставительно сказал я. – Пора бы привыкнуть, что в таких случаях приказы начальника не обсуждают. Вот берите пример с Мокеича: сидит и не обсуждает.
– Тебя обсудишь, – хмыкнул Мокеич.
– Вот так-то, – удовлетворенно согласился я. – Все, расходняк. Мокеич, отгонишь «рафик» на нашу запасную стоянку… Кстати, – добавил я, – одолжи-ка начальнику свою старую тачку. На пару дней.
Мокеич с готовностью отдал мне ключи. У него был старый ушастый «Запорожец», который он давно терпеть не мог, мечтал кому-нибудь сплавить и пока ездил по доверенности на «нивке» своей тещи. Я же, разбивший свою «Волгу», с удовольствием пользовался ушастым уродцем. С ним я был спокоен: такую машину грабить не полезут.
