Через пять минут старшие двух первых групп доложили о готовности. Бронежилеты были пригнаны, каски не болтались, желто-зеленые маски надежно скрыли лица – боевой раскраски вручную Володя не признавал, считая ее и канительной, и неудобной. Напоследок командир убедился, что у Шульги и Грудцына есть универсальные отмычки и мини-планшеты с выведенным на экраны компьютерным планом дачи Звягинцева и что оперативная связь готова к работе. Пока, правда, во всех наушниках раздавалось лишь одно мерное жужжание пчелиного роя. Но как только Шульга отключит на КПП генератор помех, мы сможем слышать друг друга на нашей внутренней рабочей частоте.
– Первая группа, пошла, – тихо скомандовал Рябунский, – вторая приготовилась, разрыв сто восемьдесят секунд.
Шульга и его троица растворились в траве. Я понимал, что сейчас они движутся к воротам КПП, но, сколько ни вглядывался в пейзаж, не мог сообразить, где они сейчас находятся. Оставалось ждать, пока они проявятся у ворот – так же внезапно, как исчезли отсюда. Вот они! Четыре тени мелькнули в «мертвой зоне» камер слежения, пчелы в наушниках на какой-то миг зажужжали сильнее, а затем раздражающий фон начисто пропал. «Это Нырок, – услышали мы ясный голос Шульги. – Главный вход свободен, мы фронтально движемся к заданному дачному участку».
– Вторая группа, ваш выход, – приказал Володя.
Ребята Грудцына уже не так скрытно, а потому намного быстрее, преодолели все ту же стометровку, обтекли забор слева и скрылись из виду. «Это Сова. Черный ход пройден, – вскоре донеслось из наушников, – окружаем участок с тыла».
– Вот теперь наша очередь, – объявил мне Рябунский. – Да ты, Макс, не спеши особенно, за три минуты дойдем отсюда прогулочным шагом, как белые люди…
Когда мы подошли к воротам, те уже были гостеприимно распахнуты, а охранники «Ускова-3», молодые парни в серо-синем камуфляже, встретили нас приветливыми, хотя и несколько напряженными улыбками. Грудь одного из охранников была густо измазана чем-то белым, похожим на заварной крем. На животе у другого расплылось большое водяное пятно, к краю которого прилип маленький кусочек лимона. Наверное, Шульга с ребятами возникли перед ними, когда те мирно чаевничали. И, возможно, равновесие сторон было достигнуто не в самую первую секунду. Думаю, на свежего человека отряд Рябунского производит мрачноватое впечатление – даже если тебе не упирают ствол в затылок, а говорят: «Здрасьте!»
«Это Нырок. Первый этаж дома – пусто», – тем временем доложил Шульга.
«Это Сова. Вошли с тыла во флигель. Пока никакого движения», – доложил Грудцын.
Вокруг было безлюдно. Лишь один раз мне почудилось, что за окном белого особняка, обнесенного фигурной изгородью, неосторожно колыхнулась штора. В остальном же элитный поселок номер 3 словно вымер. Даже птички не пели. Обитатели домов соображали: если народ в камуфляже легко миновал охрану, то, значит, никому из местных лучше не высовываться. Надежнее притаиться. Не нарываться. Авось пришли не за ними.
«Это Сова. Флигель чист, – сообщил Грудцын. Не без некоторого разочарования. – На чердаке, вероятно, держали заложника. Но давно. Дата на упаковке йогурта – недельной давности».
– Твой плюсквамперфект, получи и распишись, – вслух сказал мне Рябунский. – Не-де-ля!
– Может, он разлюбил йогурты, – возразил я. Просто из духа противоречия. – Может, объявил голодовку. Или его переместили из флигеля в дом…
«Это Нырок, – доложил Шульга. – В доме чисто. Обошли все помещения, указанные на плане. Ни мертвых, ни живых не найдено».
– Сам видишь, – сказал Володя, пропуская меня в калитку, открытую передовой группой, – ни живых, ни мертвых. Ни собак, ни людей. Штурмовать некого. Нырок, Сова! – обратился он к своим. – Обе группы выводите сюда, во двор… Похоже, пустышка, – с сожалением в голосе добавил он, уже опять мне. – Макс, извини, это я отмечу в рапорте. Ничего не поделаешь, служба.
Слово «пустышка» означало, что спецназ сдернули с места напрасно. Минимальное наказание за это – унизительная выволочка в кабинете генерала Голубева. Плюс мелочи: лишение премии, лишение на месяц казенного транспорта, урезание лимитов на бензин, если используешь свой автомобиль… погоди-ка, Макс!
– Володя, – быстро спросил я Рябунского, – а машины здесь какие-нибудь нашли?
– Нырок, Сова, слышали вопрос? У кого есть информация по машинам, ответьте капитану Лаптеву, – распорядился Володя.
«Рядом с флигелем, согласно плану, есть стоянка под навесом, – сообщил мне Грудцын. – Но там нет ни одной машины».
– А следы? Следы недавней стоянки машин? – уцепился я.
«Нет, – ответил Сова. – Следы протекторов – очень старые».
– Вот! – торжествующе сказал я.
– Что «вот»? – не понял Рябунский. – Ну старые. Значит, машину отогнали, например, в автосер…
– Три! – перебил я его. – У Звягинцева должно быть три машины на ходу, а еще коллекционный «плимут» в нерабочем состоянии. У меня данные из ГИБДД, самые последние… Тебе кто план дома дал?
Ребята из первой и второй групп между тем уже подтянулись во двор. Оба мини-планшета у старших групп были не выключены, и я взял один у Грудцына.
– План? Да как всегда. – Рябунский еще не понял, к чему я клоню. – Техотдел нашего Управления регистрации и архивных… Постой-постой! Ты думаешь, что они…
– Они эти фонды обновляют раз в тысячу лет, – сказал я и сунул ему под самый нос планшет. – Ты погляди: заметил клумбу? А где она на самом деле? Или вот: здесь на плане значится беседка. Ну-ка, оглянись по сторонам – ты ее видишь? Наверно, и с гаражом такая же путаница. Сам ты бы какую устроил тут стоянку?
– Ясное дело, подземную, – без раздумий ответил мне Рябунский и тут же в досаде хлопнул себя по лбу. – Ах, дьявол! Сержант Шульга! Что, по-твоему, за этим стальным перекрытием? Во-он, левее ступенек на веранду?
– Глухая стена, – сверившись с планом, доложил Нырок. – Кирпичи. За ними фундамент и сваи, больше ничего.
Рябунский подошел вплотную к перекрытию, послюнил палец и приблизил его к тому месту, где стальной лист почти упирался в кирпичную кладку.
– Мы идиоты, – с грустью поведал он личному составу. – Доверились филькиной грамоте. Все идиоты, включая меня и исключая капитана Лаптева. Вот она, нормальная дверь в подземный гараж. На электрической тяге, и даже не очень замаскированная. Шульга, Грудцын, быстро ищите проводку, будем аккуратно открывать. Кто у нас главные мастера по механике с электроникой? Вартанов и Кузьмичев? Работайте в темпе и тихо. Сигнализацию, упаси господи, не потревожьте, наверняка она тут есть…
Через две или три минуты стальной лист бесшумно отодвинулся вбок, освобождая широкий проход – вернее, проезд.
– Первым я войду, – шепотом сказал я Рябунскому. – Ты сам говорил: тут штурмовать некого. Значит, и мне можно в авангард.
Володя ответил мне меланхолической гримасой, означавшей нечто вроде: «Убьют – пеняй на себя!» – однако пропустил меня вперед. Краем глаза я увидел, что следом за мной, с интервалом чуть ли не в метр, был послан Шульга. Для прикрытия.
