Судя по всему, горошинка сообщила амбалу-майору нечто крайне неприятное.
– Что? – злым голосом переспросил тот. – Чаплин?… Один?… И когда это случилось?…
Малютка-динамик вновь тихонько заворковал в майорском ухе, и прямо на середине неразборчивой тирады голова Молчанова конвульсивно дернулась, словно он попытался без помощи рук согнать со щеки назойливую муху. От резкого движения голубой проводок, соединяющий горошинку с панелью, натянулся, динамик выскользнул из ушной раковины, и, пока майор сосредоточенно ловил беглеца на лету и засовывал обратно, я успел услышать обрывок фразы: «…уже второй случай за неделю…»
– Спасибо, я умею считать, – напряженно проговорил Молчанов. Что-то странное творилось с его левой щекой. Больше всего это напоминало нервный тик, возникший под влиянием скверных новостей. Мой бывший начальник в МУРе и тоже майор по званию во время неприятных телефонных переговоров всегда теребил мочку уха – как будто проверял: цела пиратская серьга или ее волной смыло? Нервный народ эти майоры, ей-богу!
Японский наушничек что-то кратко бормотнул.
– И куда его теперь? – хмуро спросил Молчанов у стручка микрофона. – Отдадут Дуремару?
Снова – недолгое воркование из района майорского уха.
– Ладно, я доложу главному… – левая щека Молчанова, кажется, начинала успокаиваться. Щека, но не голос майора. – Но зарубите у себя на носу: Чаплин – не какой-нибудь пацан из деревни!
И если этот заклинатель пиявок… Что? Да плевал я на его звание!…
Молчанов сердито щелкнул по никелированной клавише, вернул стручкообразный микрофончик в его гнездо, а потом выковырял из уха мини-динамик и тоже упрятал его куда-то под панель.
– Значит, теперь и Чаплин… – с непонятной тоской произнес вполголоса один из моих соседей-амбалов. Тот, что сидел справа. Ему-то, очевидно, был уже ясен тайный смысл майорских слов. И только я сидел дурак дураком, ничегошеньки не соображая.
– Разговорчики в строю! – металлическим тоном сказал Молчанов, даже не поворачивая головы в сторону подчиненного. Амбал послушно притих.
– Что-то случилось? – очень осторожно поинтересовался я у майора, вполне допуская, что и мне сейчас вместо ответа кратко посоветуют заткнуться и не вякать.
Но Молчанов уже взял себя в руки, а потому ответил почти вежливо.
– Ничего не случилось, – сказал он, полуобернувшись в мою сторону. – Мелкие внутренние проблемы. Специфика службы, Яков Семенович.
– Ага, – озадаченно кивнул я. Я и без майорских пояснений догадывался, что Чаплин – не пацан из деревни, а классик мирового кино. Но какое все это может иметь отношение к президентской безопасности, мне было трудно себе представить. Хотя, конечно, господин Сухарев – человек разносторонний. Если уж он дает Президенту экономические советы, то отчего бы ему попутно не заняться и кинематографом? Плевое дело.
Тем временем наш автомобиль сбавил ход и стал медленно тормозить. Пока я наблюдал за манипуляциями с микрофоном и наушником, мы как-то незаметно приехали. Резиденция шефа Службы президентской безопасности расположилась, оказывается, в белом двухэтажном здании на Сущевском валу и выглядела очень мирно. Ни тебе шлагбаума, ни тебе свирепых автоматчиков в камуфляже. И у крыльца, представьте, не была даже припаркована парочка БТРов. Вдобавок две мутноватые таблички у входа извещали всех желающих, что в этом особнячке номер 64 тихо и скромно сосуществуют научно-производственное объединение «Ректопласт» и редакция детского журнала «Кузя».
Как только наша машина остановилась у входа, амбал справа распахнул дверцу, вылез сам и сделал мне приглашающий жест.
– Мы что, уже на месте? – на всякий случай полюбопытствовал я у спины майора, который озабоченно и шумно копался в автомобильном «бардачке».
– На месте, – односложно ответил через плечо Молчанов. – Выходите смело. – Он, наконец, извлек из «бардачка» угрожающего вида аэрозольный баллончик и почему-то показал его мне. Баллончик имел название «Аромат хвойный». Мощный освежитель воздуха отечественного производства – для салонов автомашин и ванных комнат.
Догадавшись, что за процедура мне сейчас предстоит, я покорно выполз из автомобиля вслед заамбалом. При ближайшем рассмотрении скромный белый особнячок выглядел не так уж мирно. За первым слоем оконных стекол чуть заметно поблескивала мелкоячеистая решетка весьма внушительного вида. Да и сами стекла, судя по зеленоватому оттенку, изготовлены были не иначе как в спецлаборатории Института стали и сплавов и могли надежно защитить обитателей дома как от малолетних хулиганов с рогатками, так и от старших злоумышленников с гранатометом. Вот тебе и «Кузя», подумал я, внимательно обозревая застекленную входную дверь. За дверью ненавязчиво маячила зеленая, под цвет стекол, фигура. Только фигура была еще и в коричневую крапинку. Этакий зеленый леопард, поднявшийся на задние лапы.
За моей спиной хлопнула дверца, зашипела аэрозольная смесь, и в воздухе густо-густо запахло хвоей.
– А теперь, пожалуйста, ко мне лицом, – сказал из-за спины голос майора Молчанова.
Я дисциплинированно повернулся и стал с большим интересом наблюдать, как майор пытается с помощью аэрозоля ликвидировать аммиачную вонь моего обмундирования. Точнее, заглушить ее другим запахом. В самом деле: не должен ведь сам господин Сухарев подвергать свое тонкое обоняние химическому нападению смеси номер три. Или это все-таки был четвертый номер?
Когда аэрозольная струя из баллончика иссякла, меня смело можно было помещать в ботанический сад под вывеску «Ель обыкновенная», однако самого Молчанова результаты его кропотливого труда, похоже, не слишком-то устроили. Он принюхался, пару раз чихнул и мрачно объявил мне:
– Пахнете, словно елочка в сортире. Я развел руками, давая понять, что я сегодня, собственно, не рассчитывал на аудиенцию у самого начальника ПБ и немножечко, в интересах дела, провонял. Специфика службы.
– Если хотите, – предложил я, – можете дать мне напрокат свой костюм. Но тогда и галстук. Я ведь не могу показаться…
– Ну, хорошо, сойдет и так, – не слушая, подвел итог Молчанов. – Главное, не подходить к нему слишком близко, и все будет нормально… -. С этими словами он легонько подтолкнул меня в сторону застекленной двери «Ректопласта» и «Кузи».
Двигаясь к дверям, я еще успел подумать, что если этот вид Якова Семеновича Штерна для майора Молчанова является лучшим, то каков же худший? Не иначе как в гробу. Тут мы с майором совпадаем во взглядах…
– Куда?! – рявкнул на меня сразу за дверью леопард в крапинку, тыкая прямо в живот коротким стволом девятимиллиметрового пистолета-пулемета «кедр». – Назад! Пропуск!
Похоже, даже лучший вид детектива Я.С. Штерна этому вооруженному деятелю не понравился. У леопарда, кстати, оказался рядом и напарник: такой же зеленый в коричневую крапинку, но только не с «кедром» в руках, а тоже с девятимиллиметровым «кипарисом». Чистая оранжерея, подумал я машинально, добрым словом поминая убогую фантазию наших оружейников. Совершенно непонятно, отчего бы «кедру» с «кипарисом» не принять в свою семью благоухающую елочку системы «Штерн»? Вернее, Штерна системы «Елочка».
