На самом деле пламя конфликта двух стран разгорелось безо всяких реальных причин: случайность зацепилась за случайность, нелепые обстоятельства переплелись с совсем уж чепуховыми. Точь-в-точь как в детском стихотворении: «Не было гвоздя — подкова пропала, подкова пропала — лошадь захромала…» Роль подковы в данном случае невольно сыграл российский поп-идол Филипп Киркоров.
Утром 3 сентября 2006 года в концертном зале столичной гостинцы «Рэдиссон-Славянская» популярный певец собрал пресс-конференцию, посвященную двадцатилетнему юбилею своей эстрадной деятельности.
Первые полчаса удалось обойтись без происшествий, хотя репортеры заметили, что герой дня не слишком хорошо себя чувствует: на лице звезды то и дело отображалось страдание, а присутствовавшая рядом ассистентка певца Анна Стоцкая дважды подавала ему стакан воды с таблеткой шипучего аспирина. Тем не менее певец изо всех сил пытался быть вежливым и даже благостным. Однако на тридцать первой минуте пресс-конференции благостности пришел конец.
Слово взяла молодая журналистка азиатской внешности, в джинсах и розовой кофточке. Не очень точно выговаривая русские фразы, она сформулировала в виде вопроса простую мысль: отчего Филипп не берет пример с коллег и замыкается в кругу отечественных мелодий и ритмов? Почему он не вступает в творческое состязание с иноязычными исполнителями на их территории? Проще говоря, почему в его эстрадном творчестве сегодня так мало ремейков?
То, что произошло дальше на пресс-конференции, можно детально реконструировать по публикациям «Известий», «Комсомольской правды», «Жизни» и других печатных изданий (статьи вышли уже на следующий день), а также по фрагментам видеозаписи канала MTV.
Филипп побагровел. Даже под слоем грима было заметно, как лицо его пошло красными пятнами. Анна Стоцкая поспешно пододвинула к певцу стакан с новой порцией аспирина, но опоздала. «Да что вы все заладили — «ремейки», «ремейки»! — срывающимся голосом выкрикнул Киркоров. — Достали, ей-Богу! Ну не хочу я перепевать Таркана и прочую дешевую попсу! Зачем мне брать чужие обмылки, когда в памяти моей «Ямахи» записано восемнадцать новых оригинальных мелодий, и каждая — потенциальный хит?»
Если бы после этих слов журналистка догадалась промолчать, скандала все-таки удалось бы избежать. Но она не промолчала.
«Я все-таки не понимать, — упорствовала розовая кофточка. — Весь мировой эстрада стоять на ремейки, почему уважаемый Филипп нарушать традиция и…» Договорить она не успела. Киркоров подскочил с места, опрокинув стакан. Недорастворившаяся таблетка шипучего аспирина вылетела и прилипла к микрофону корреспондента «Радио Максимум» (три минуты до слушателей «РМ» доносилось только громкое шипение — как если бы все участники злополучной пресс-конференции с человеческого языка перешли на змеиный).
«Ну почему вы, лесбиянки, все такие тупые коровы?! — закричал Киркоров. — Женщина, я вам русским, вы понимаете, русским языком объясняю: я — не мальчик на подпевках, а звезда. В твоей долбаной Монголии вообще знают, что такое звезда?..»
Через несколько секунд выяснилась роковая ошибка Филиппа: обруганная журналистка (ее звали Ирен Янг) была родом из Гонконга. Сразу после школы мисс Янг вместе с родителями перебралась в Англию и вот уже пять лет работала в музыкальном отделе «Daily Telegraph». В Москву она приехала впервые в жизни и никакой лесбиянкой, кстати, не была: кофточку ядовито-розовой расцветки девушка купила в ближайшем бутике, прельстившись ее необычным покроем и исключительной дешевизной.
«Я нет Монголия, я есть подданная королевы Великобритания», — с достоинством сообщила Ирен. Получив британское гражданство всего два года назад, она им очень дорожила. «Да я эту вашу королеву!.. — не подумав о последствиях, выкрикнул певец и в популярных выражениях объяснил мисс Янг, что именно и сколько раз он сделает с Ее Величеством. Скандал из внутрироссийского и околокультурного превратился в международный и политический.
«Из всех столкновений России и Великобритании, случавшихся на протяжении четырех последних столетий, прецедент 2006 года следует считать наиболее дурацким, — замечает М. Такер. — И по этой самой причине — наиболее опасным. Пока государственные умники с обеих сторон сообразили, что перепалка, достойная анекдота, со скоростью урагана перерастает в настоящий глубокий конфликт двух стран, ситуацию уже трудно было контролировать».
Во второй половине того же дня, когда Киркоров дал свою пресс-конференцию, депутат британского парламента Джулиан Эмери, вступившись за королеву, высказался в том духе, что русские остаются такими же неотесанными медведями, как и во времена Ивана Грозного. В ответ депутат Госдумы Владимир Жириновский не остался в долгу и заявил, что англичане — вовсе не просвещенные мореплаватели, как он думал раньше, а «жалкая нация, еще хуже турок». После чего призвал коллег-парламентариев «прервать череду исторических несправедливостей по отношению к России и пересмотреть, наконец, итоги Крымской войны 1853–1856 годов». Депутаты встретили речь лидера ЛДПР громовыми аплодисментами, какими они обычно реагировали на слово «Крым» в любом наборе.
В Форин Оффисе после этих депутатских слов — и, тем более, после такой реакции на них — не то чтобы забеспокоились всерьез, но слегка удивились. Утром следующего дня британский министр иностранных дел сэр Альфред Коу позвонил домой своему русскому коллеге Игорю Сви-наренко и попытался неофициально выяснить позицию российского МИДа. Склонный к метафорам, министр Коу имел неосторожность уподобить безответственные парламентские речи детской игре со спичками (matches). На беду, министр Свинаренко накануне вечером увлеченно работал над новой книгой «Ящик коньяка» и переусердствовал в сборе материала. Поэтому он в течение десяти минут разговора не мог понять, чего от него добивается dear friend Альфред, о какой войне он толкует и при чем здесь какие-то матчи. Решив, в конце концов, что собеседник говорит о футболе, глава российского МИДа спросил: «А кто там победил, не помнишь? «Челси» или «Спартак»?..» Сэр Альфред счел, что над ним попросту издеваются, и в сердцах бросил трубку.
Тем временем история, начатая Киркоровым, быстро набирала обороты. Мисс Анджела Игл, выступая от имени старейшей в мире Британской ассоциации лесбиянок, призвала английских деятелей культуры к немедленному бойкоту «этих распоясавшихся русских гомофобов». Сэр Элтон Джон в знак солидарности отменил будущие гастроли в Москве. Ответным жестом с российской стороны стал отказ от приезда на гастроли в Лондон хора имени Пятницкого, краснознаменного ансамбля имени Александрова и Надежды Бабкиной.
После этого к двустороннему фарсу добавилась — по закону жанра — еще и трагедия: она разыгралась во время спектакля «Гамлет», который был привезен табаковским МХТ имени Чехова на традиционный Шекспировский фестиваль в Стрэдфорд-на-Эйвоне.
«В спектакле Юрия Бутусова на первый план вышли ушлый авантюрист Клавдий и благополучный хохмач Полоний, — писала театральный критик М. Шимадина в «Коммерсанте» о премьере спектакля в Москве (май 2006 года). — Обаятельный и уверенный в себе Михаил Поречен-ков вообще стал главным героем постановки». Однако на гастроли в Великобританию актер М. Пореченков поехать не смог (начался новый сезон «Битвы экстрасенсов» — пора было искать кандидатов на должности замминистров), поэтому на роль Полония в спешном порядке ввели молодого фигуриста Александра Литвиненко, известного исполнителя латиноамериканских танцев.
