Разумеется, я бы и так не отказалась. Я ведь будущая актриса, которой предложили роль, пусть и статистки. Мне предстоит выступить перед живой аудиторией! Если нам крупно повезет, местная пресса напечатает снимок, а значит, мое лицо — и мое имя — появятся в газете рядом с именем Ангуса.
— Хорошо, — сказала я.
Его голубые глаза замерцали, он облегченно вздохнул.
— Тридцать фунтов — идет? Больше я предложить не могу; по-моему, плата справедливая.
Выступать на публике — да еще и за деньги!
— Договорились, — сказала я ему.
— Что ж, отлично. Увидимся в субботу в здании центра в полдевятого, хорошо? У нас будет время, чтобы все прикрепить. Публику начнут пускать в половине одиннадцатого. Выставка закрывается в половине пятого.
Шесть часов законной работы! Наверное, неплохо. И все же мне почему-то не хотелось рассказывать о выставке Ганешу — если он, конечно, не спросит меня прямо. О таком ему лучше все же не знать.
Мысли мои уплыли в сторону от искусства. Я надеялась, что вечером Ганеш не откажется от задуманной нами экспедиции по дальнейшим поискам Алби.
— У вас немного встревоженный вид, — заботливо заметил Ангус. — Не волнуйтесь, все будет хорошо!
Вот так они всегда говорят.
Глава 5
В половине девятого вечера я пришла к магазину Хари, где мы договорились встретиться с Ганешем. В лицо мне брызгал мелкий дождик; я надеялась, что хуже не будет и нас не ждет ливень. И все же из предосторожности надела черную кожаную куртку.
Магазин был закрыт; окна не горели. Я все равно прижалась носом к стеклу: иногда кто-нибудь в подсобке проводит инвентаризацию или раскладывает товары по полкам. Но внутри никого не оказалось. Я перешла к соседней двери, откуда можно попасть в квартиру на втором этаже, и уже собиралась нажать кнопку звонка, когда дверь вдруг распахнулась изнутри и вышел Ганеш. Захлопывая дверь, он на ходу обернулся через плечо и крикнул:
— Пока!
Увидев его, я вздохнула с облегчением. После короткого дневного разговора с Хари я была готова к тому, что подозрения насчет оптовиков заставят их до полуночи засидеться над бухгалтерскими книгами. И раньше не раз случалось, что Хари в последнюю минуту находил какие-то дела и задерживал Ганеша, а мне приходилось слоняться на улице и обмениваться добродушными шутками с проходящими мимо местными сексуальными маньяками.
Я открыла рот, собираясь спросить, как прошла поездка на оптовый склад, но, заметив выражение его лица, поняла, что лучше промолчать, поэтому просто сказала:
— Привет. Ты готов?
— Куда сначала? — спросил он, застегивая куртку до подбородка и испуганно косясь на окна эркера во втором этаже. Видимо, боялся, что окно откроется, Хари высунется и позовет его назад. — Пошли скорее! — добавил он, не дав мне времени ответить.
Ему не пришлось меня уговаривать. Мы быстро зашагали прочь от магазина. По пустой улице, ничем не сдерживаемый, несся порывистый ветер; он нес мусор и предвещал сильный дождь. В такую погоду двигаться куда лучше, чем стоять на месте. И ведь еще не зима, на дворе только сентябрь, и сейчас в самом деле не время для такого ненастья! Кроме того, на нашу экспедицию влиял и другой фактор: сокращение светового дня. Начинало темнеть. Ган сунул руки в карманы куртки, и мы зашагали к «Розе».
— Просто на всякий случай, — пояснила я. — Проверить, там ли Мерв. Если он замешан в том деле, мне хотелось бы знать, где он.
— Фран, если мы будем все время там болтаться, он начнет нас подозревать, — буркнул Ганеш, опустив подбородок в поднятый воротник куртки.
— Там же паб! Вокруг пабов всегда кто-нибудь болтается. И вообще, я не думаю, что он такой наблюдательный. Меня он вряд ли запомнил. Я просто какая-то девчонка, которую он толкнул на барную стойку.
— Не надо тебе было туда ходить. — Ган покачал головой, несомненно уловив в моем голосе мстительные нотки. — А чего ты ожидала? Кстати, ты ходила в…
Он собирался спросить о художнике — приятеле Джимми, а мне пока не хотелось про него рассказывать.
Я поспешила перебить его:
— Кстати, ко мне приходило в гости чудовище из черной лагуны. Сержант Парри заскакивал.
Ганеш остановился и с недоверчивым видом посмотрел на меня:
— Чего он хотел?
Я подробно рассказала ему о визите Парри. Ганеш задумался, плотно сжав губы.
— Что ж, возможно, ты и права. Может быть, он не случайно забежал к тебе и предупредил. — Он помолчал. — Ведь возможно, сержант явился из-за него, да?
— Да, — согласилась я. — Возможно.
Дальше мы шли в задумчивом молчании. Я думала: Парри по-своему оказал мне добрую услугу. Из-за него Ганеш на время забыл о моей подработке натурщицей. Но только на время. Потом он все равно вспомнит.
Несмотря на то что было еще сравнительно рано, бездомные уже занимали свои места, занимались попрошайничеством или укладывались на ночь, укрываясь всеми возможными покрывалами, какие у них имелись. Мы останавливались и наводили справки у всех, кого встречали по пути к «Розе». Отвечали нам либо неприкрытыми оскорблениями, либо вопросом:
— Мелочь есть?
На вопрос об Алби они неизменно отвечали:
— А кто это?
Или:
— Никогда о таком не слыхал.
В общем, начало оказалось не самым удачным.
У «Розы» мы тоже не задержались, чему Ган был только рад. Мы не заметили рядом с пабом развалюхи «кортины» с поцарапанным крылом, а в общем зале не оказалось Мерва.
Сегодня никакая рок-группа не терзала слуха завсегдатаев пивной. Зато их терпение подвергалось другому испытанию: на сцене выступал живой комик. Молодой, очень нервный, он от волнения едва держался на ногах на крошечной сцене. Видимо, он неправильно оценил будущую аудиторию, потому что подготовил совершенно неподходящий материал. Он выступал с остроумными сатирическими скетчами. А публике в «Розе» требовались соленые анекдоты, причем чем грубее, тем лучше. Правда, пока завсегдатаи пребывали в сравнительно неплохом настроении и не обращали на комика внимания. Позже, когда их терпение лопнет, его начнут освистывать. Владелец «Розы» бросал на комика тревожные взгляды. Я понимала: в любой миг испуганного молодого человека попросят сократить и без того короткое представление и уходить, пока он цел. Интересно, заплатили ему или нет? Мне почему-то казалось, что нет. Мне стало его жаль; скорее всего, он начинающий безработный артист, как и я, который только мечтает вступить в профсоюз.
— Пошли отсюда, — сказал Ганеш, угадав мое настроение, — пока в него не начали швырять бутылки.
Мы снова пустились в путь. Я, конечно, понимала, что трясти за плечо человека, который собрался спать в спальном мешке или под кучей тряпья и газет, невежливо, если не сказать больше. Но вскоре выяснилось, что мы еще и сильно рискуем. Когда на улице трясешь спящего за плечо, обычно тебе отвечают ударом кулака. Кроме того, мы забыли о том, что многие бездомные часто держат для самозащиты собак. Близкое знакомство с крупным и очень недружелюбным доберманом напомнило нам об этом. Зверюга предпочла броситься на Гана, а не на меня — к моему, но не к его облегчению. Гану удалось отделаться порванными джинсами, но после этого случая он с особым трепетом относился к наличию поблизости собак. Так, он кричал: «Собака!» — задолго до того, как мы подходили к спящему и я различала рядом с ним животное.
