Мы с Ганешем ожили одновременно и дружно заорали:
— Эй!
Мы бросились бежать, размахивая руками и вопя первое, что приходило в голову, — лишь бы шуму было побольше. Крик — тоже оружие. Если не можешь сделать ничего другого, кричи. Крики сбивают с толку, пугают, но самое главное — привлекают внимание посторонних.
Два головореза у машины остановились и посмотрели на нас. Несмотря на слабое освещение и на то, что их лиц почти не было видно, я почти не сомневалась, что высокий был Мервом. На самом деле мы с Ганом никак не могли бы им помешать, кем бы они ни были, но именно в тот миг кто-то на втором этаже отодвинул занавеску, чтобы взглянуть, что происходит, и на тротуар упал луч света.
Несостоявшиеся похитители выпустили Алби, вскочили в машину и с визгом шин укатили. Запахло паленой резиной. Мне удалось получше разглядеть машину, когда ее занесло на повороте и она скрылась за углом.
— Это «кортина» Мерва, — прошептала я.
— Не знаю, какой у них там мотор, — заметил Ганеш. — Либо его форсировали до неузнаваемости, либо заменили. С заводского конвейера тачка с таким мотором не сходила, уж тут можешь мне поверить!
Луч света погас, когда жилец второго этажа задернул занавески, не желая быть свидетелем.
Мы с Ганешем переключили внимание на Алби. Тот прислонился к ближайшему фонарному столбу, кашляя и тяжело дыша.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросил Ганеш.
Ответом ему послужило неразборчивое бульканье. Затем Алби замахал руками, наверное изображая, что не может говорить.
Мы стали ждать. Наконец бедный старик отдышался.
— Видели? — прокаркал он с возмущением. — Видели, что пытались сделать эти придурки?
— Да, мы все видели. Алби, вы помните меня? — Я вгляделась в его лицо, которое странно мерцало в свете фонаря над его головой.
Он, видимо, что-то вспомнил.
— Дорогая моя, конечно помню! Вы — актриса.
— А по выходным — частный детектив, — добавил Ганеш, как мне показалось, не без злорадства.
— Вот именно, помню! — кивнул Алби. — Спасибо, дорогая, что закричала и спугнула тех двоих! — Он кивнул Ганешу: — И тебе спасибо, сынок.
Я чуть отошла и шепнула Гану:
— И что нам с ним делать?
— Ты меня спрашиваешь? Ничего, — ответил Ганеш.
— Нельзя же бросить его на улице! Ты сам видел, что случилось. Они вернутся и снова попробуют его похитить.
Алби рылся в кармане шинели с встревоженным видом.
— По-моему, эти гады разбили…
— Что? — спросила я.
— Бутылку. У меня есть бутылка. Хорошая вещь. — Он достал пол-литровую бутылку виски «Беллз» и внимательно осмотрел ее. — Нет, целая! — Он ласково, как младенца, прижал ее к груди.
— Алби, вам нужно беспокоиться не за бутылку спиртного! — сухо ответила я. — Я… мы… всюду вас ищем. Я только что побывала в церкви. Там спит какой-то ваш знакомый. Он тоже вас искал.
Алби кивнул:
— Наверное, Джонти. Так и думал, что сегодня он объявится. Я как раз собирался поделиться с ним. А вы не хотите по глоточку? — гостеприимно предложил он.
— Нет! — дружно и раздраженно ответили мы.
— Ну, как хотите. — Алби снова сунул бутылку в карман.
— Алби, — начала я, — помните, что вы мне рассказывали? Вы видели, как два каких-то типа похитили девушку. Может быть, даже те двое. — Я указала на дорогу в ту сторону, куда уехала машина похитителей.
Алби отвел глаза в сторону:
— Может, я чего и говорил… Не помню уже.
— Нет, помните! — Я не собиралась его упускать — ведь на то, чтобы найти его, мы положили столько трудов. — Алби, по-моему, вы в самом деле видели похищение. И жертву… ту девушку… разыскивает полиция. Вам надо пойти вместе со мной и рассказать…
— В участок я не сунусь! — перебил меня Алби.
— Обещаю, я пойду с вами. Вы очень важный свидетель, а после того, что произошло сегодня, вам, возможно, грозит опасность. Те двое, видимо, знают о вас. Полицейские поместят вас в безопасное место…
— Только не за решетку! — Алби покачал головой. — Эти молодые сопляки полицейские не дают просто переночевать в камере, как делали копы в прежние времена. Было время, когда камера считалась неплохим укрытием в холодную ночь. Достаточно было всего лишь обругать старушку или разбить бутылку на улице. После этого оставалось только сидеть на тротуаре и ждать, когда тебя заберут. Потом тебя приводили в теплую камеру, а утром кормили сытным завтраком. Все равно что служба такси. Теперь тебе просто велят проваливать, и еще повезет, если не дадут пяткой в лоб.
— Вас отвезут не в камеру, в приют.
— Терпеть не могу приютов! — тут же ответил он. — Из-за ванн. Они там помешались на ваннах. — Он похлопал меня по плечу. — Ты хорошая девушка, я уже говорил. Ты очень красивая и к тому же умная. Жаль, что я уже не выступаю — охотно взял бы тебя к себе. Ты когда-нибудь работала со зверями? Ты бы сразу обучилась. Мы бы сшили тебе костюм — ничего вызывающего, просто яркий, чтобы бросался в глаза. Зрители бы тебя полюбили. — Голос его стал печальным. — И собаки тебя бы полюбили. Они, особенно пудели, хорошо разбираются в человеческой натуре.
Алби достал из кармана бутылку, отвернул колпачок и приложил горлышко к губам.
— Слушай, Ганеш, — прошептала я, — он сильно рискует! Его нельзя здесь оставлять! И потом, если мы его отпустим, еще раз найти его удастся через сто лет, если вообще удастся. Я хочу, чтобы Парри выслушал его рассказ.
— Тогда веди его к себе домой, — сухо предложил Ганеш, — раз тебе так хочется. А утром вместе с ним отправляйся к Парри.
У всего есть пределы. Я не смогла бы справляться с Алби целых двенадцать часов. И уж конечно, не справилась бы с ним после того, как он допьет остатки виски. И потом, хотя от него не воняет, как от Джонти, розами он тоже не благоухает. После него придется всю квартиру поливать дезинфицирующим раствором.
— Не могу! — вскинулась я. — Что я буду с ним делать, когда виски доберется до его мозгов? И потом, надо же и с Дафной считаться. Если она узнает, что я привела Алкаша Алби к себе, ее удар хватит. И она меня выгонит. — Вдруг в голову мне пришла одна мысль. — А может, отвести его в гаражи за магазином? Ведь там у Хари есть бокс. Пусть Алби сегодня там переночует!
— Фран, даже не думай! Ты ведь знаешь Хари!
Алби, оказывается, прислушивался к нам внимательнее, чем мне казалось.
— Очень мило, что вы так обо мне беспокоитесь, — с величественным видом произнес он. — Но у меня, как говорится, уже есть планы на сегодняшний вечер. Ничего со мной не случится. Сегодня эти типы уже не вернутся.
Я вздохнула:
