Хорошая новость заключалась в том, что я, судя по всему, имею право на максимальную субсидию. Но радоваться было рано. Оказывается, все зависело от того, какую сумму муниципальные власти сочтут «разумной платой», подходящей для меня, в том районе, где я намерена жить. Тут мы столкнулись с препятствием. Квартира, которую считала подходящей для меня сотрудница отдела субсидий, по размерам примерно совпадала с клеткой для Уинстона. Так как квартира Дафны наверняка была куда больше и располагалась в районе, где жилье сдавали крайне редко и потому домовладельцы назначали любую цену, какую они пожелают, субсидия, которую мне выделят, едва ли покроет квартирную плату. Разницу мне придется доплачивать самой.
— Или доплачивать, или искать себе жилье подешевле, — предложила чиновница, добродушно улыбаясь мне из-за стойки.
Большего я не ожидала и понимала, что не могу жаловаться. Мне казалось, что я напрасно потрачу время, даже если просто схожу посмотреть квартиру. И все же я пошла туда, считая себя обязанной навестить Дафну ради Аластера.
Должна сказать, первый взгляд подтвердил мои опасения. Я поняла, что вряд ли придусь в том районе ко двору. Он оказался удручающе респектабельным, особенно по сравнению с тем кварталом, где я жила раньше. Меня словно закинули на другую планету. Сам дом был высоким, узким и стоял в длинном ряду таких же домов с общей стеной — чистенькими, с недавно покрашенными дверьми и сверкающими, вымытыми окнами. Высокое крыльцо вело к парадной двери; еще один пролет вел вниз, в цокольный этаж. Вся улица казалась неестественно тихой. Некоторые домовладельцы выставили у своих дверей кусты в декоративных контейнерах.
Такое не рекомендовалось делать на балконах дома, куда меня временно поселили до того. И контейнер, и растение исчезли бы минут через пять. Скорее всего, их сбросили бы вниз, на голову жильцов нижних этажей. Да, я увидела на улице Дафны жизнь, но совсем не такую, к какой привыкла.
Меня поразила одна странность. На тротуаре через равные промежутки, напротив входа в каждый дом были вварены круглые бронзовые диски, похожие на люки небольших индивидуальных бомбоубежищ. Люк перед домом Дафны был не таким, как соседние, а из матового закаленного стекла, вроде потолочного отверстия в подземном общественном туалете. Зачем?
Прежде чем показаться на глаза хозяйке, я тихонько спустилась по ступенькам вниз и подошла к двери, ведущей в полуподвал. Вход был узким; часть его перегораживала стена между домом и тротуаром, возведенная, судя по всему, недавно. Цели такой перепланировки я не поняла и очень удивилась. В двери цоколя имелось окошко; посмотрев в него, я увидела довольно просторное помещение. Оно оказалось светлее, чем большинство квартир в полуподвалах. Дополнительный свет попадал туда из окна на противоположной стене — мне показалось, что оно выходит в сад. Комната была заставлена вполне приличной мебелью. Через полуоткрытую дверь я мельком разглядела кухонный уголок. Даже с первого взгляда стало ясно, что внутри чисто, что там недавно сделали ремонт и жить там мне бы очень хотелось. Интересно, почему такая славная квартирка до сих пор пустует?
Чем дальше, тем больше мне казалось, что мне не по карману жить в такой роскоши, пусть даже и с помощью муниципалитета. Наверное, Дафна Ноулз нажмет тревожную кнопку, как только меня увидит. Когда-нибудь я, может быть, найду работу с приличной зарплатой, смогу совершенно преобразить и себя, и свой образ жизни, но сейчас у меня нет ни денег, ни работы, и эта квартира мне совершенно недоступна.
И все-таки… не зря же я тащилась в такую даль! И Аластер наверняка спросит мисс Ноулз, приходила ли я смотреть квартиру… Поэтому я поднялась на крыльцо и позвонила.
Изнутри послышались быстрые шаги. Дверь открылась; на пороге стояла высокая и очень худая женщина с жесткими седыми волосами в спортивных штанах и свитере. На ногах у нее были пестрые вязаные домашние носки с мягкими кожаными подошвами. Я уже приготовилась к тому, что она скажет: «Убирайтесь, я не подаю милостыню!» Но вместо этого она весело поздоровалась:
— Здравствуйте!
— Меня зовут Фран Варади, — представилась я. — Меня прислал Аластер.
— Я так и поняла, — ответила Дафна. — Входите, пожалуйста.
Она закрыла за нами парадную дверь и довольно резво зашлепала вперед по коридору. Стараясь не отстать, я озиралась по пути.
То, что я увидела, лишь еще больше убедило меня, что у меня нет никакой надежды. Дом буквально дышал респектабельностью. Мебель старая, но в отличном состоянии и, скорее всего, ценная. То есть антикварная. Узкая лестница с резными деревянными перилами вела куда-то наверх, в невидимые чертоги. Стены на лестнице были увешаны репродукциями со старинными французскими модами. В доме пахло свежесваренным кофе, лавандовым воском и срезанными цветами.
Мы пришли в большую и светлую гостиную окнами в садик. Солнечные лучи высвечивали бесконечные ряды книг на полках. Ну да, ведь хозяйка — библиотекарь! На столе у окна стояла громоздкая старомодная механическая пишущая машинка. Из каретки торчал лист бумаги; рядом лежала стопка распечатанных листов. Похоже, я прервала ее работу. Возможно, это тоже настроит ее против меня.
Дафна Ноулз уселась в кресло-качалку на тростниковой раме, обитое ярко-зеленым кретоном в розовый цветочек, и жестом указала мне на диван. Я мгновенно утонула в мягких подушках, оказалась ниже хозяйки и поняла, что очутилась в невыгодном положении. Дафна, лучезарно улыбаясь, начала раскачиваться в своей качалке. Кресло протестующе поскрипывало.
— Значит, вы и есть девочка Аластера!
В первый ужасный миг мне показалось, что она все перепутала и приняла меня за внучку Аластера, которая умерла. Я с трудом наклонилась вперед и поспешно заговорила:
— Нет, я Фран, которую он…
— Да-да, знаю.
Дафна махнула на меня рукой, и я снова откинулась спиной на мягкие подушки. Надо сказать, встать с такого дивана гораздо труднее, чем сесть на него. Невозможно ни поставить ноги на пол, ни схватиться за что-нибудь руками. Нет точки опоры.
— То, что произошло, очень печально, но жизнь все-таки продолжается. Я верю в переселение душ. — Качалка скрипнула. Я поняла, почему Дафна предпочитает сидеть в ней, а не на диване или не в одном из двух таких же мягких, как диван, кресел.
— Один мой друг тоже в него верит, — ответила я.
Посерьезнев, Дафна подалась вперед и продолжала:
— Видите ли, труднее всех приходится не мертвым. Труднее всех приходится живым, которым надо как-то жить дальше после того, как они потеряли близкого человека. Я советовала Аластеру не беспокоиться за Терезу, но он воспринял случившееся очень тяжело. — Дафна вздохнула и оживилась: — Он сказал, вы хотите стать актрисой?
— Точнее, мечтаю, — добавила я уныло. — Все мы о чем-то мечтаем. Какое-то время я в самом деле ходила на курс актерского мастерства, но пришлось бросить.
— Ах да, — ответила она, покосившись на пишущую машинку. Я гадала, прилично ли спросить, над чем она работает. Но она, не дав мне заговорить, спросила:
