Он стал сильнее. Это несомненно. Легкость, с которой было
отбито нападение гролимов, тех, кого тетя Пол называла иерархами, привела
Гариона в изумление, и он начал понемногу осознавать, что тетя Пол с Белгаратом
подразумевали, произнося слово «талант». По-видимому, имеется определенная
граница… некий предел, сквозь который не могут проникнуть большинство чародеев.
Размышляя таким образом, Гарион пришел к выводу, что он уже превзошел тех, кто
в течение столетий занимался подобным искусством, а ведь им познано совсем
немного. Мысль о тех перспективах, которые открываются перед ним, сильно
испугала его, но придала уверенности. Он выпрямился в седле, подумав, что
руководить в конце концов не так уж плохо. Надо только пообвыкнуть и
разобраться, что к чему, а там будет легче.
Следующая атака произошла, когда на востоке начало светать.
Тетю Пол, её лошадь и маленького мальчика, казалось, поглотила абсолютная
чернота. Гарион немедленно нанес ответный удар и с удовлетворением отметил, как
удивились и скорчились от боли его враги, не ожидавшие такого отпора. На миг он
увидел древних стариков в черных мантиях, сидящих в комнате за круглым столом.
Их было девять В одной стене комнаты зияла трещина, а часть потолка обвалилась
после землетрясения, обрушившегося на Рэк Ктол. Восемь колдунов вздрогнули от
испуга, а девятый лишился чувств. Темнота, окружавшая тетю Пол, рассеялась.
– Что они делают? – спросил Силк.
– Пытаются добраться до тети Пол, – ответил
Гарион, довольный проделанной работой. – Я дал им шанс одуматься.
Силк прищурился и посоветовал:
– Смотри не увлекайся, Гарион.
В предрассветной мгле уже можно было различить ломаную линию
горных вершин, маячивших на западной границе Долины.
– Как по-твоему, до них еще далеко? – спросил
Гарион у Дерника.
Кузнец прищурился, глядя на горы, видневшиеся вдалеке.
– Не меньше двух-трех лиг, – задумчиво произнес
он. – При таком свете наверняка не скажешь.
– Ну как? – спросил Бэйрек. – Укроемся здесь
или сделаем рывок к горам?
Гарион задумался, потом спросил Мендореллена:
– Мы собираемся менять направление. Когда достигнем
гор?
– Имеет смысл сначала проникнуть чуть вглубь, –
проговорил рыцарь. – Иначе мы рискуем привлечь к себе внимание на границе.
– Ты говоришь дело, – согласился Силк. Гарион
почесал щеку, заметив, что усы опять начали отрастать
– В таком случае, может быть, остановимся тут, –
предложил он. – Когда солнце сядет, двинемся снова и в горах передохнем. А
утром с восходом солнца изменим направление. Таким образом, мы будем видеть
наши следы, и нам их будет легче скрыть.
– План вроде бы неплохой, – согласился Бэйрек.
– Так и сделаем, – решил Гарион.
Они выбрали подходящий овраг, окруженный валунами, и снова
разбили большой шатер. Хотя Гарион очень устал, он решил не спать. Не только
бремя лидерства непривычно давило на него, но он также боялся нового вторжения
иерархов, а во сне оно было бы в тысячу раз опаснее. Когда все начали
разворачивать одеяла, он принялся бесцельно бродить по лагерю, пока не
остановился перед тетей Пол, которая сидела, прислонившись к камню, и держала
на руках спящего Миссию. Она казалась такой же далекой, как луна, повисшая над
мерцающим барьером, который она воздвигла вокруг себя. Гарион вздохнул и
направился к краю оврага, где Дерник возился с лошадьми. Ему пришло в голову,
что теперь все зависит от этих четвероногих животных и не мешает взглянуть на
них.
– Как они? – спросил он, подходя к кузнецу.
– Почти в полном порядке, – ответил Дерник. –
Пройдено много, и это начинает сказываться.
– Им ничем нельзя помочь?
– Только если выпустить на хороший луг на
недельку, – ответил, усмехаясь, тот. Гарион улыбнулся.
– Недельный отдых на хорошем лугу всем бы не помешал.
– Ты вырос, Гарион, – сказал Дерник, приподнимая
ногу лошади и проверяя, нет ли у неё царапин и ушибов.
Гарион посмотрел на свои руки и заметил, что ладони на
один-два дюйма выступают из рукавов одежды.
– У меня есть еще другая одежда.
– Я про другое, – нерешительно произнес
Дерник. – Что это, Гарион?.. Умение делать вещи, которые выходят у тебя?
– Оно пугает меня, – спокойно признался
Гарион. – Мне ничего такого не нужно, но выбора нет.
– Ты не должен пугаться, понимаешь, – продолжал
кузнец, осторожно опуская ногу лошади. – Если дано, значит, оно твое, как
высокий рост или светлые волосы.
– По правде говоря, это не совсем так, Дерник. Высокий
рост или светлые волосы никому не приносят вреда.
Дерник посмотрел на длинные тени, которые отбрасывали камни
в лучах встававшего солнца
– Разумно распоряжайся этим, вот и весь секрет. В твои
годы я обнаружил, что сильнее многих молодых ребят в нашей деревне… вероятно,
потому, что работал кузнецом. Я старался никого не обижать, поэтому не боролся
с друзьями. Но как-то раз один решил, что я трус, и не давал мне проходу шесть
месяцев, пока у меня не лопнуло терпение.
– Ты проучил его?
– Поединок получился короткий. И он понял, что я не
трус. Мы даже стали друзьями… после того, как у него зажили ребра и он забыл
про выбитый зуб.
Гарион усмехнулся, и Дерник смущенно улыбнулся в ответ.
– Мне было, конечно, стыдно.
Гарион очень тепло относился к этому простому и сильному
человеку, который был его старым другом, тем, на кого всегда можно было
положиться.
– Я хочу сказать, Гарион, – серьезно продолжал
Дерник, – что нельзя всю жизнь бояться того, что в тебе есть, иначе рано
или поздно появится кто-то, кто не правильно тебя поймет, и придется доказывать
ему, что ты не трус. Когда дело заходит так далеко, кончается оно обычно плохо
для тебя… и для него тоже.
– Как с Эшараком?
– Лучше всего, конечно, оставаться таким, какой есть.
Не годится преувеличивать свои силы, но и преуменьшать тоже не стоит. Ты
понимаешь, что я хочу сказать?
– Все дело, видимо, в том, чтобы установить, какой ты
на самом деле, – заметил Гарион. Дерник снова улыбнулся.
– Многие от этого лишаются покоя, – согласился он.
Внезапно улыбка сползла с его лица. Глаза раскрылись, и он
повалился на землю, схватившись за живот.
