– Да, – со вздохом ответил Гарион, – больно,
но это самый лучший выход дли всех нас. Я знаю: моя жизнь – это сплошные походы
и разъезды, а Забретт не из тех женщин, что согласились бы спать на голой
земле.
– Но меня никто не спрашивал, согласна ли я спать на
голой земле, – недовольно заметила Се'Недра.
– Вот как? Гм… даже не приходило в голову. Может быть,
ты смелее, чем она.
На следующее утро, после долгих проводов и многочисленных
обещаний вернуться снова, они направились в Сендар.
– Ну что, Гарион? – спросила тетя Пол, когда ферма
Фолдора осталась далеко позади.
– Что «что»?
Она, не говоря ни слова, многозначительно посмотрела на
него.
Он вздохнул и, поняв, что от неё все равно ничего не
скроешь, сказал:
– Значит, дорога назад заказана?
– Да, дорогой.
– Раньше я всегда считал, что после того, как мы
добудем Око, то возвратимся на ферму… но этому не бывать, да?
– Да, Гарион, не бывать Мы заехали сюда, чтобы ты понял
это раз и навсегда… освободился от воспоминаний, которые мучили тебя в
последние месяцы. Я не хочу сказать, что ферма Фолдора – плохое место. Оно
подходит для определенного круга людей.
– Мы сделали такой крюк ради одного меня?
– Это очень важно, Гарион… Разумеется, я была рада
увидеть снова Фолдора… и на кухне я оставила много дорогих вещей, которые мне
хотелось бы взять Внезапная догадка пришла Гариону в голову.
– А при чем здесь Се'Недра? Почему ты настояла, чтобы
она поехала с нами?
Тетя Пол обернулась и посмотрела на маленькую принцессу,
которая ехала за ними, опустив задумчиво глаза
– Ей это не повредило, и она узнала что-то очень
важное.
– Честно говоря, я не улавливаю связи…
– Да, дорогой… всему свое время.
Следующие два дня, пока они ехали по центральной равнине,
ведущей в столицу Сендарии, падал пушистый снег. Было не очень холодно, хотя
небо покрылось тучами и сильный ветер дул прямо в лицо. Вблизи побережья ветер
заметно усилился, и море, по которому ветер гнал высокие пенистые волны, было
беспокойно.
Во дворце короля Фулраха они нашли Белгарата в дурном
расположении духа. До праздника Эрастайда оставалось чуть больше недели, и
старик стоял у окна, сердито глядя на разбушевавшуюся стихию, словно на
заклятого врага.
– Наконец-то пожаловали, – язвительно бросил он
дочери, когда она с Гарионом вошла в его покои.
– Повежливее, отец, – сказала Полгара, снимая плащ
и кладя его на стул.
– Видишь, что там происходит, Пол? – Он ткнул
пальцем в сторону окна.
– Да, отец, – ответила она, глядя на его
лицо. – Ты мало отдыхаешь.
– Отдохнешь тут, – он недовольно махнул рукой в
сторону окна.
– Ты только заводишь себя, отец, а тебе это
противопоказано. Старайся сохранять спокойствие.
– Мы должны быть в Райве в день Эрастайда, Пол.
– Да, отец, я знаю. Ты принимаешь лекарства?
– Нет! С ней говорить бесполезно! – Старик
взглянул на Гариона, как бы ища сочувствия. – Ты это понимаешь?
– Ты в самом деле, дедушка, хочешь, чтобы я ответил на
твой вопрос?
– Ренегат! – презрительно фыркнул Белгарат.
Старик, однако, беспокоился зря. За четыре дня до начала
Эрастайда обледенелый, с порванным парусом корабль капитана Грелдика входил в
гавань, преодолев бурное море, по которому не переставая хлестал дождь со
снегом.
Когда бородатый морской волк прибыл во дворец, его
немедленно проводили в палату, где сидел Белгарат с полковником Брендигом,
который, будучи тогда капитаном, арестовал их всех много месяцев назад в
Камааре. Брендиг сделал стремительную карьеру, попав, вместе с графом Селином,
в число наиболее приближенных советников короля Фулраха.
– Меня прислал Энхег, – лаконично доложил Грелдик
Белгарату. – Он ждет в Райве с Родаром и Брендом. Они удивлены вашей
задержкой.
– Я не могу найти ни одного капитана, который отважился
бы выйти в открытое море, – сердито сказал Белгарат.
– Я готов помочь вам, – заявил Грелдик. –
Надо только починить парус, но это недолго. Утром можно будет отправиться. У
вас не найдется ничего выпить?
– Как море? – спросил Белгарат.
– Штормит, – безразлично пожав плечами, ответил
капитан, глядя из окна на двадцатифутовые пенистые зеленоватые волны,
разбивающиеся о причал. – В открытом море лучше.
– В таком случае отплываем завтра утром, – решил
Белгарат. – У вас будет приблизительно двадцать пассажиров. Места всем
хватит?
– Потеснимся. Надеюсь, на этот раз вы не возьмете с
собой лошадей. После вашего последнего рейса мои ребята целую неделю отмывали
трюм.
– Всего лишь одну, – заверил его Белгарат. –
Это жеребенок, который очень привязан к Гариону. Он много не нагадит. Тебе
что-нибудь нужно?
– Я бы промочил горло, – с надеждой сказал
капитан.
Наутро у королевы Сендарии случилась истерика. Когда она
узнала, что ей предстоит отправиться в Райве, королева Лейла упала без чувств.
Жена короля Фулраха больше смерти боялась моря, даже в полный штиль. От одного
вида корабля она вся тряслась и стонала. Когда Полгара сообщила ей, что они
должны плыть в Райве, с королевой Лейлой и случился этот припадок.
– Все будет хорошо, Лейла, – твердила Полгара,
пытаясь успокоить плачущую женщину. – Говорю тебе, с тобой ничего не
произойдет.
– Мы потонем как крысы, – с безумными глазами
причитала королева Лейла. – Как крысы! О, мои бедные дети! Они останутся
сиротами!
– Немедленно прекрати! – прикрикнула Полгара.
– Нас всех сожрут морские чудовища, – в ужасе
шептала королева. – Я уже слышу, как хрустят мои косточки.
– В море Ветров, Лейла, нет никаких опасностей, –
терпеливо разъясняла Полгара. – Нам надо ехать. Мы обязаны быть в Райве на
Эрастайд.
– Ты не могла бы передать им, что я больна… что я
умираю, – взмолилась королева Лейла. – Если это не поможет, я умру.
Честное слово, Полгара, я умру вот на этом самом месте… тут же. Только,
пожалуйста, не заставляй меня садиться на этот ужасный корабль. Прошу тебя.
Пожалуйста!
