– Тогда передохнем. Мне надо осмотреть отца. Нужен
свет.
Релг порылся в карманах пояса и смешал два состава, которые
дали слабое свечение.
Силк с любопытством взглянул на Полгару.
– Что же в самом деле произошло? Неужели Белгарат таким
образом расправился с Ктачиком?
Она покачала головой, слегка касаясь руками груди отца.
– Ктачик почему-то решил уничтожить Око Олдура, –
произнесла Полгара. – Что-то настолько напугало его, что он забыл о первом
правиле чародейства
Воображение нарисовало Гариону сцену, когда ему на миг
удалось проникнуть в сознание Ктачика перед тем, как гролим произнес свои
последние слова «Не будь!», которые превратили его в ничто. Он также увидел
мимолетный образ, который возник в голове первосвященника, – образ самого
себя, держащего Око Олдура в руке, – и ощутил слепой необъяснимый страх от
этого видения, приведшего к гибели Ктачика. Но почему? Почему гролим совершил
смертельную ошибку?
– Что произошло с ним, тетя Пол? – спросил он,
понимая, что должен узнать правду.
– Он больше не существует, – ответила она. –
Исчезла даже субстанция, из которой он был сотворен.
– Я не это имел в виду… – возразил Гарион, но Бэйрек не
дал ему договорить.
– Он уничтожил Око? – спросил гигант упавшим
голосом.
– Ничто не способно уничтожить Око, – успокоила
его Полгара.
Маленький мальчик освободил руку, которую продолжал держать
Гарион, и уверенно приблизился к высокому чиреку.
– Миссия? – спросил он, протягивая круглый серый
камень.
Бэйрек, как ужаленный, отпрянул от предлагаемого дара.
– Белар! – воскликнул он, быстро пряча руки за
спину. – Пусть прекратит, Полгара! Разве он не понимает, как это опасно?
– Я сомневаюсь.
– Как Белгарат? – поинтересовался Силк.
– У него сильное сердце, – ответила
Полгара. – Он, правда, сильно устал от этой борьбы.
После долгого раскатистого эха скала перестала содрогаться,
и повисла напряженная тишина
– Все кончилось? – спросил Дерник, нервно крутя
головой.
– Скорее всего, нет, – произнес почти шепотом Релг
в неожиданно наступившей тишине. – Землетрясения обычно продолжаются
довольно долго.
Бэйрек пристально посмотрел на мальчика и тоже негромко
спросил:
– Откуда он?
– Из башни Ктачика, – объяснила Полгара. –
Этого ребенка воспитал Зидар, чтобы он похитил камень
– Он никак не похож на воришку.
– Он и не вор. – Полгара взглянула на белобрысого
малыша без роду и племени. – Кто-то должен приглядывать за ним. Есть в нем
что-то странное. После того как мы спустимся вниз, я выясню это, но пока что у
меня голова идет кругом.
– Может, все дело в камне? – с любопытством
спросил Силк. – Я слышал, что он необыкновенно действует на людей.
– Возможно, и в нем, – неуверенно ответила
Полгара. – Присмотри за мальчиком, Гарион, и не потеряйте Око.
– Почему я? – вырвалось у него. Она пристально
посмотрела на Гариона.
– Хорошо, тетя Пол. – Он по собственному опыту
знал, что спорить бесполезно.
– Что это?! – воскликнул Бэйрек, поднимая руку и
призывая всех к молчанию.
Где-то в темноте послышались приглушенные голоса, окрашенные
резкими гортанными тонами.
– Мерги! – взволнованно прошептал Силк, хватаясь
за кинжал.
– Сколько их? – спросил Бэйрек у тети Пол.
– Пятеро. Нет… шесть. Один плетется сзади.
– Гролимов среди них нет? Она покачала головой.
– Идем, Мендореллен, – сурово проговорил могучий
чирек, вынимая из ножен меч.
Рыцарь кивнул, перекладывая свое оружие из левой руки в
правую.
– Ждите тут, – тихо произнес Бэйрек. – Мы не
задержимся. – И они с Мендорелленом растворились в темноте, такой же
черной, как и плащи мергов.
Все остались ждать, с трепетом в сердце вслушиваясь в
приглушенные голоса, раздававшиеся неподалеку. И снова в голове Гариона
зазвучала эта странная, все подчиняющая себе песнь.
Но вот совсем рядом прокатились камни, и их грохот почему-то
напомнил ему о позвякивании молота в руках Дерника-кузнеца на ферме Фолдора,
тяжелой поступи лошадей и скрипе повозок, в которых они возили репу в Дарину.
Как давно это все было… И пронзительно визжащий кабан, которого он убил в
заснеженных лесах Вэл Олорна, и берущая за душу мелодия флейты арендийского
мальчика, улетающая в высокое небо с усеянного пнями поля, и мерг Эшарак с
перекошенным от ненависти лицом, обезображенном шрамами…
Гарион тряхнул головой, пытаясь освободиться от
воспоминаний, однако песня продолжала неотступно звучать в ушах, навевая
дурманящие мечтания, и вот ему уже видится шипящее и потрескивающее тело
Эшарака, сжигаемого под могучими старыми деревьями в лесу Дриад, и отчаянная
мольба гролима: «Сжалься, господин!..» Вслед за этим – пронзительные крики во
дворце Солмиссры, когда Бэйрек, превратившись в страшного медведя, продирался в
тронный зал, а бок о бок с ним в ледяной ярости шагала тетя Пол.
В который раз голос, который всегда звучал в его голове,
приказал ему:
– Перестань с этим бороться.
– Что это? – требовательно спросил Гарион, пытаясь
собраться с мыслями.
– Око.
– Что ему нужно?
– Оно хочет узнать тебя. Таким путем Око узнает многое.
– Разве нельзя подождать? У нас в самом деле сейчас нет
времени.
– Ты можешь попытаться все объяснить, если
хочешь, – произнес довольный голос. – Он может выслушать тебя, хотя я
сомневаюсь Ведь он очень долго ждал тебя.
– Но почему меня?
– Ты не устал задавать одни и те же вопросы?
– Другие испытывают то же самое?
– В меньшей степени. Успокойся и расслабься. Так или
иначе он получит то, что хочет.
Внезапно в темных проходах раздался звон мечей и испуганный
крик. Затем до Гариона донеслись стон и глухие удары, сменившиеся гнетущей
тишиной.
Через несколько секунд послышались торопливые шаги. Это
вернулись Бэйрек с Мендорелленом.
