Они рассмеялись и продолжили разговор под мерное колебание
пламени свечи. Спустя час шторм понемногу стих, и их снова потянуло ко сну.
– Почему бы нам не попытаться опять заснуть? –
предложил Гарион.
– Я задую свечу, – сказал Леллдорин. Он встал и
направился к столу. – Ты готов? – спросил он Гариона.
Гарион почти мгновенно уснул и почти мгновенно почувствовал
чье-то легкое прикосновение и еле слышимый шепот над ухом.
– Ты готов? – он повернул голову и увидел перед
собой королеву Солмиссру, которая принимала облик то женщины, то змеи…
…Затем он очутился под мерцающим куполом пещеры богов и, не
отдавая себе отчета, направился к чистокровному и родившемуся мертвым
жеребенку, вытянув вперед руку.
– Ты готов? – торжественно спросил его Белгарат.
– Мне кажется, да.
– Хорошо. Собери свою волю и направь на него.
– Мне очень тяжело, дедушка.
– Ни о чем не думай. Только направь её. Он перевернется
на другой бок, если ты сделаешь все правильно. Торопись. У нас еще много
работы…
Гарион начал напрягать силу воли.
…В следующий раз он очутился на склоне холма с Адарой, своей
двоюродной сестрой. В руке у него была засохшая ветка.
– Ты готов? – спросил его голос из глубины
подсознания.
– Это имеет какое-то значение? – в свою очередь
спросил Гарион. – Я хочу сказать, есть ли тут какая-нибудь разница?
– Все зависит от тебя и как ты с этим справишься.
– Это не очень хороший ответ.
– Это не очень хороший вопрос. Если ты готов, преврати
ветку в цветок.
Гарион сделал, как ему было сказано, и внимательно осмотрел
результат своей работы.
– Он не очень удачный, – как бы оправдываясь,
сказал он.
– Так и должно было случиться, – вторил ему голос.
– Разреши, я попытаюсь еще раз.
– Что ты собираешься с ним делать?
– Я как раз хотел… – Гарион поднял руку, чтобы
уничтожить неудавшийся цветок.
– Это запрещено, ты же знаешь, – напомнил ему все
тот же голос.
– Разве не я сделал его?
– При чем здесь ты? Ничего нельзя переделывать. Он
расцветет пышным цветом. А теперь пошли. Нам надо торопиться.
– Я пока не готов.
– Очень плохо. Мы больше не можем ждать…
…Гарион проснулся. В голове ощущалась странная легкость –
видимо, от беспокойного сна. Леллдорин крепко спал. Гарион в темноте нащупал
свою одежду, оделся и вышел. Необычайные сновидения продолжали преследовать его
и в полутемных коридорах цитадели, воздвигнутой Железной хваткой. Ему даже стало
казаться, что все ждут не дождутся от него каких-то подвигов.
Он вышел в продуваемый ветрами внутренний двор, в углах
которого намело сугробы, а черные каменные плиты блестели ото льда. Забрезжила
заря, и на фоне плывущих облаков уже были различимы зубчатые стены, окружающие
двор.
За двором располагалась конюшня, где пахло теплым сеном и
лошадьми. Дерник был уже на ногах. Как всегда, он стеснялся присутствия
именитых дворян и предпочитал побольше времени проводить с животными.
– Тебе тоже не спится? – спросил кузнец Гариона,
когда тот вошел в конюшню.
– От сна только муторно на душе, – ответил
Гарион. – У меня такое чувство, будто моя голова набита соломой.
– Веселого Эрастайда, Гарион, – поздравил его
Дерник.
– Да, да. – Из-за сновидений он совершенно забыл о
наступлении праздника. – Веселого Эрастайда, Дерник.
Его жеребенок, спавший в дальнем стойле, проснулся и
негромко заржал, почуяв запах Гариона.
– Веселого Эрастайда, маленький, – улыбаясь,
приветствовал тыкающегося в него мордой жеребенка Гарион. – Как ты
думаешь, шторм совсем прекратился? – спросил он Дерника, почесывая уши
животного. – Или вернется?
– Подозреваю, что ушел в сторону, – ответил
Дерник. – Хотя на этом острове погода меняется неожиданно.
Гарион кивнул головой в знак согласия, потрепал жеребенка по
гриве и пошел к двери.
– Пожалуй, пойду проведаю тетю Пол. Вечером она
говорила, что хочет починить мою одежду. Если она примется меня разыскивать,
можно нарваться на неприятности, сам понимаешь.
– С годами ты, как я вижу, мудреешь, – усмехнулся
Дерник. – Если я кому-нибудь понадоблюсь, то я тут.
Гарион коснулся плеча кузнеца и, выйдя из конюшни, стал
искать тетю Пол.
Он нашел её в окружении женщин в апартаментах, которые вот
уже много столетий отводились только для неё одной. Там также были Адара,
королева Лейла, Ариана и мимбратская девушка, обступившие принцессу Се'Недру,
на которой было кремовое платье.
– Ты пришел рано, – заявила тетя Пол, быстро
орудуя иголкой.
– Плохо спалось, – ответил он, оглядывая принцессу
с некоторым удивлением, словно не узнавая.
– Не смотри так на меня, Гарион.
– Что ты сделала с волосами?
Пышная копна волос Се'Недры была тщательно уложена и
украшена диадемой из сплетающихся дубовых листьев. На затылке волосы
перехватывали красивые ленты, и вся отливающая медью масса ниспадала через
плечо.
– Нравится? – спросила она
– У тебя обычно другая прическа, – заметил Гарион.
– Обычно – да, – ответила она высокомерно, затем
повернулась и, взглянув критически на себя в зеркало, недовольно протянула:
– Мне все-таки не нравятся эти ленты, леди Полгара.
Толнедрийские женщины не вплетают их в волосы. А так я выгляжу, как самая
настоящая олорнка.
– Не совсем, Се'Недра, – пробормотала Адара.
– Ты знаешь, кого я имею в виду, Адара, – этих
полногрудых блондинок с лентами и цветом лица, как у крестьянок.
– Не рано ли вы начали готовиться? – спросил
Гарион. – Дедушка сказал, что Око будет в тронном зале только в полдень
– До него не так уж далеко, – ответила тетя Пол,
перекусывая нитку и делая шаг назад, чтобы еще раз взглянуть на результат своей
работы. – Что ты думаешь, Лейла?
