– Правительства, миледи… не самой королевы. Ваше… э…
вмешательство, скажем так, в значительной степени упростило государственные
дела. Нам больше не приходится беспокоиться о капризах и своеобразных аппетитах
Солмиссры. У нас правит опекунский совет, и мы перестали травить друг друга. В
течение нескольких месяцев меня никто не пытался отравить. Все очень хорошо и
цивилизованно теперь в Стисс Торе. – Он поспешно взглянул на Гариона. –
Могу ли я выразить свои поздравления по поводу успехов его величества? Он
становится мудрым государственным мужем. В последний раз, когда мы встречались,
он не выказал достаточного опыта.
– Что стряслось с Иссасом? – спросил Гарион,
игнорируя последнее замечание.
– С Иссасом? А что может с ним случиться? Зарабатывает
на жизнь, скорее всего как наемный убийца. В один прекрасный день мы увидим его
плывущим по реке лицом вниз. Что еще можно ожидать от людей такого рода?
Внезапно за массивными дверьми, ведущими в зал, зазвучали
фанфары. Гарион вздрогнул и облизнул пересохшие губы.
Тяжелые двери распахнулись, и две шеренги толнедрийских
легионеров в начищенных до зеркального блеска латах и шлемах, украшенных
длинными красными перьями, торжественным шагом вошли в зал. Участие легионеров
в церемонии разъярило Бренда. Хранитель трона Райвенов несколько дней ходил,
соблюдая ледяное молчание, когда узнал, что Гарион удовлетворил просьбу посла
Вальгона о предоставлении соответствующего почетного эскорта для принцессы
Се'Недры. Бренд не любил толнедрийцев и уже предвкушал радость от того, что
станет свидетелем унижения Се'Недры во время её вступления в зал райвенских
королей. Присутствие легионеров, конечно, испортило ему настроение, и Бренд не
пытался скрыть своего разочарования. Как бы ни хотелось Гариону остаться на
стороне Бренда, однако он не собирался ставить под сомнение официальные
отношения между будущей невестой и собой, публично унижая её. Гарион с
готовностью мог признать свои недостатки в образовании, но чтобы быть настолько
глупым…
Когда Се'Недра вошла, опираясь на руку Вальгона, перед всеми
предстала до мозга костей императорская принцесса, Гарион с удивлением взирал
на нее. Хотя Вомимбрские соглашения требовали, чтобы она предстала в
подвенечном наряде, Гарион оказался совершенно не подготовлен к такому
проявлению имперского великолепия. Платье было расшито золотисто-белой парчой и
украшено крупными жемчужинами. её волосы, уложенные сложными локонами, подобно
желтовато-красному водопаду каскадом ниспадали через левое плечо, а диадема из
червонного золота удерживала короткую вуаль, расцвечивая лицо с агатовыми
глазами всеми оттенками золотистого цвета. Несмотря на маленький рост, она была
само совершенство.
Се'Недра с Вальгоном плавно двигались между рядами высоких
легионеров и, когда достигли центра зала, остановились.
Бренд с выражением спокойствия и собственной значимости взял
у Бралона, своего старшего сына, посох и трижды ударил им по каменному полу.
– её императорское высочество принцесса Се'Недра
Толнедрийской империи! – произнес он глубоким грудным голосом. –
Соблаговолит ли ваше величество дать ей аудиенцию?
– Я приму принцессу, – объявил свою волю Гарион,
расправляя плечи.
– Принцесса Се'Недра может приблизиться к трону, –
разрешил Бренд. Несмотря на то, что его слова являлись чистой формальностью,
они были выбраны с большой тщательностью, чтобы показать с абсолютной ясностью,
что императорская принцесса прибыла в зал райвенского короля в качестве
просителя. Глаза Се'Недры сверкнули огнем, и Гарион стиснул зубы. Принцесса
между тем прошествовала на указанное место перед троном и присела в
величественном реверансе. В этом жесте не было никакого проявления покорности.
– Принцесса может говорить, – громогласно объявил
Бренд, и в этот миг Гариону захотелось задушить его.
Се'Недра откинула назад голову, её лицо дышало холодом
зимнего моря.
– Я, Се'Недра, дочь Рэн Боруна Двадцать третьего и
принцесса империи Толнедра, предстаю, как того требует договор и закон, перед
его величеством, Белгарионом из Райве, – заявила она, – и, таким
образом, Толнедрийская империя вновь демонстрирует свое намерение выполнить
обязательства, установленные Вомимбрскими соглашениями. Пусть все королевства
внимают тщательно продуманному решению Толнедры и следуют её примеру в
соблюдении своих обязательств. Объявляю перед свидетелями, что я девушка,
никогда не была замужем и достигла совершеннолетия. Не согласится ли его
величество взять меня в жены?
Ответ Гариона был кратким и тщательно продуманным. Он встал
и произнес:
– Я, Белгарион, король Райве, настоящим согласен взять
императорскую принцессу в жены и сделать её королевой. Я также объявляю: она
будет вместе со мной на равных правах править в Райве и где бы то ни было, куда
могла бы распространяться власть нашего трона.
Вздох изумления вырвался у сотен людей, а лицо Бренда стало
совершенно белым. Се'Недра вопросительно взглянула на Гариона, и её взгляд
потеплел.
– Ваше величество слишком добры, – ответила она,
склоняясь в грациозном реверансе. Резкости в её голосе как не бывало. – Не
могла бы я, с разрешения вашего величества, удалиться? – спросила она
мило, искоса глядя на ошеломленного Бренда.
– Как будет угодно вашему высочеству, – ответил
Гарион, садясь снова на трон. Пот катил с него градом.
Принцесса сделала еще один реверанс, и от внимания Гариона
не ускользнул озорной огонек, вспыхнувший в её глазах, затем повернулась и
оставила зал вместе с легионерами, которые сомкнутыми рядами проследовали за
ней.
После того как тяжелые двери с грохотом затворились, шум
недовольства прокатился по толпе. И наиболее часто повторяемым словом было:
«Возмутительно!»
– Это неслыханно, ваше величество! – запротестовал
Бренд.
– Не совсем, – оправдываясь, ответил
Гарион. – На троне Арендии совместно правят король Кородаллин и королева
Мейязерана. – Он многозначительно взглянул на Мендореллена, закованного в
броню, и тот все понял.
– Его величество говорит правду, милорд Бренд, –
поддержал друга Мендореллен. – Уверяю вас, что наше королевство не
страдает от отсутствия единоначалия на троне.
– То Арендия, – возразил Бренд, – а мы –
Райве. Одно с другим несравнимо. Никак. Никогда еще олорнским королевством не
правила женщина.
– Ничего плохого нет в том, чтобы рассмотреть возможные
преимущества ситуации, – сказал король Родар. – Моя королева,
например, играет более значительную роль в делах Драснии, чем того требуют
строгие обычаи.
С большим трудом, не меняясь в лице, Бренду удалось взять
себя в руки.
