– Нет. Скажу потом. Ты еще не достиг нужного рубежа,
хотя сам так не считаешь. Путь будет тяжел и долог.
– Если ты не хочешь отвечать, то почему бы тебе не
оставить меня в покое?
– Я просто хочу дать тебе совет – не строй далеко
идущие планы. Возвращение Ока Олдура – первый шаг, очень важный, но это только
начало.
И затем Око, как бы вспомнив о присутствии Гариона, затянуло
свою песню в полный голос, и разговор оборвался.
Вскоре Релг остановился, высоко подняв руку.
– В чем дело? – требовательно спросил Бэйрек,
опуская тело Белгарата на каменный пол.
– Потолок обвалился, – ответил Релг, указывая на
препятствие из камней и песка, выросшее на их пути. – Здесь не
пройти. – Он взглянул на тетю Пол. – Извините. – И Гарион уловил
в его словах искреннее раскаяние. – Та женщина, которую мы оставили здесь,
лежит по ту сторону.
– Отыщи её, – бросила Полгара.
– Невозможно. Это единственный путь, который ведет к бассейну,
где мы нашли её.
– Тогда будем расчищать проход.
Релг тяжело покачал головой.
– На нас посыпятся камни. Вероятно, она под ними. По
крайней мере, мне хотелось бы так думать
– А ты не поступаешь недостойно, Релг? – в упор
спросил Силк.
Алгос повернулся и внимательно посмотрел на маленького
драснийца.
– У неё есть вода, и там достаточно воздуха, чтобы
дышать. Если обвал не убил её, она проживет несколько недель, пока не умрет от
голода. – В голосе Релга слышалось странное и спокойное сожаление.
Силк долго смотрел на него и потом сказал:
– Извини, Релг. Я не правильно тебя понял.
– У людей, которые живут в пещерах, нет ни малейшего
желания видеть тех, кто попадает в такие вот завалы.
Полгара, однако, с задумчивым видом глядевшая на завал,
решительно произнесла:
– Мы должны вызволить её.
– Релг, знаешь, может, и прав, – заметил
Бэйрек. – Камни могли раздавить её.
– Нет, – возразила она, укоризненно качая
головой. – Таиба все еще жива, и мы её не оставим здесь. В том, что нам
предстоит, она так же важна, как любой из нас. – Полгара повернулась к
Релгу и приказала:
– Отправляйся!
Большие темные глаза Релга удивленно расширились.
– Вы не можете… – запротестовал он.
– Иного выхода нет.
– Ты справишься, Релг, – подбодрил Дерник истового
служителя Ала. – Ты пройдешь сквозь стену и возвратишься вместе с Таибой –
как это было с Силком, спрятанным Тор Эргасом в яме.
– Нет! – задыхаясь и дрожа всем телом, выпалил
Релг. – Мне придется прикасаться к ней… дотрагиваться до неё руками. Это
грех.
– Какая жестокость с твоей стороны, Релг, –
вступил в разговор Мендореллен. – Что за грех помочь слабому и
беспомощному? Участие в судьбе несчастного – первостепенная обязанность всех
уважающих себя людей, и никакая сила на свете не в состоянии извести того, кто
чист духом. Если сострадание не заставляет тебя устремиться на помощь ближнему,
то, может быть, её спасение является испытанием твоей чистоты?
– Как вы не понимаете, – с болью в голосе
продолжал Релг, обращаясь к Полгаре. – Не заставляйте меня делать это,
прошу вас!
– Надо, – тихо и настойчиво ответила она. –
Прости, Релг, иначе нельзя.
Различные чувства отразились на лице фанатика, съежившегося
под неумолимым взглядом тети Пол. Испустив сдержанный крик, он повернулся и
коснулся рукой больших валунов, перегородивших проход. Затем, сконцентрировав
всю свою волю, просунул пальцы в камни, демонстрируя в который раз свое
необыкновенное умение проникать сквозь самый на первый взгляд неподдающийся
материал.
Силк быстро отвернулся.
– Я не выдержу, – простонал он. Прошло совсем
немного времени, и Релг целиком погрузился в скалу.
– Почему он так боится прикасаться к людям? –
удивился Бэйрек.
Но Гарион знал, в чем тут дело. Вынужденное общение с
человеком, до исступления преданным своей вере, привыкшим говорить напыщенными
фразами, во время конных переездов по Олгарии помогло ему глубоко понять, как
работает ум Релга. Резкие изобличения грехов окружающих служили главным образом
для сокрытия собственной слабости. Гариону иногда часами приходилось
выслушивать истеричные, порой бессвязные признания по поводу похотливых мыслей,
которые почти постоянно будоражили воображение алгоса. Таиба, пышнотелая
марагорка, воплощала в себе наивысшее искушение для Релга, и он боялся её
больше самой смерти.
Молча они ждали. Размеренно падавшие капли воды отмечали
проходящие секунды. Земля иногда беспокойно вздрагивала под ногами. Томительно
медленно тянулись минуты.
Наконец камни в одном месте зашевелились, и появился Релг,
таща на себе полуобнаженную Таибу, которая отчаянно сцепила руки у него на шее,
уткнув голову в плечо.
Невыразимое страдание было написано на лице Релга. Он, не
стесняясь, рыдал, стиснув зубы, словно от непереносимой боли. Его руки тем не
менее бережно, почти нежно держали рабыню, и, даже выбравшись из завала, он
продолжал крепко прижимать её, видимо, не желая отпускать от себя.
Глава 2
Был полдень, когда они достигли основания базальтовой горы и
просторной пещеры, в которой оставили лошадей. Силк остался сторожить у входа,
а Бэйрек осторожно опустил на землю безжизненное тело Белгарата, ворча и
смахивая пот со лба.
– Он тяжелее, чем я думал. Пора бы ему очнуться.
– Могут пройти дни, прежде чем он придет в себя, –
ответила Полгара. – Накрой-ка его чем-нибудь, и пускай себе спит.
– Как же он поедет?
– Это моя забота.
– Никто никуда не едет, – послышался из глубины
голос Силка. – Мерги кружат вокруг, как осы.
– Подождем, пока стемнеет, – решила
Полгара. – Все равно надо передохнуть. – Она откинула капюшон плаща и
подошла к одному из тюков, сваленных в углу накануне ночью. – Я приготовлю
что-нибудь поесть, чтобы всем лучше спалось.
Таиба, женщина-рабыня, завернувшись в плащ Гариона,
неотрывно смотрела на Релга. её большие темно-фиолетовые глаза светились
благодарностью, смешанной с недоумением.
