В ту ночь ему опять плохо спалось. Гариона одолевали
сомнения по поводу выбранного решения, но, подумав, он пришел к убеждению, что
действовал правильно. Поступок Олбана – не что иное, как предпринятая сгоряча
попытка уничтожить то, что болезненно ударило по самолюбию отца Заговором здесь
и не пахнет. Олбан может не принять благородный жест Гариона, но теперь он не
метнет нож в спину своего короля. Но больше всего Гариона беспокоили слова
Белгарата о превратностях войны, которую им предстоит вести.
На заре ему удалось уснуть, и он проснулся от страшного
кошмара весь в поту, увидав себя, старого и уставшего, во главе жалкой кучки
оборванных и поседевших воинов, ведомых им на битву, которую не суждено
выиграть.
– У тебя есть выход… если ты теперь, после приступа
раздражительности, в состоянии слушать, – проговорил голос, который
заставил Гариона подняться.
– Что? – вслух спросил Гарион. – О, это…
извини, что я обращаюсь к тебе подобным образом. Я был немного не в себе.
– Во многом ты напоминаешь Белгарата… это просто
замечательно. У вас раздражительность, видимо, в крови.
– Это вполне естественно, – согласился Гарион. –
Ты сказал, что у меня есть выход. Ты о чем?
– О войне, которая вызывает у тебя кошмары. Одевайся. Я
хочу тебе кое-что показать.
Гарион встал с кровати и поспешно оделся.
– Куда мы пойдем? – спросил он, продолжая говорить
вслух.
– Это неподалеку.
Комната, в которую его привело чужое сознание, казалась
заброшенной. Сюда, похоже, давно никто не заходил. Книги и свитки, лежавшие на
полках, покрылись толстым слоем пыли, а в углах повисла густая паутина. Слабое
пламя свечи, которую Гарион держал в руке, отбрасывало колеблющиеся тени на
стены.
– На верхней полке, – произнес голос. –
Свиток, завернутый в желтую материю. Возьми его.
Гарион вскарабкался на стул и взял указанный свиток.
– Что это?
– «Кодекс Мрина». Сними чехол и разверни. Я скажу, где
надо остановиться.
Одной рукой Гарион принялся снизу разворачивать свиток,
придерживая сверху другой.
– Здесь, – приказал голос. – Этот отрывок.
Читай. Гарион с большим трудом смог разобрать небрежно написанный текст,
который ничего ему не говорил.
– Но это кажется бессмыслицей! – воскликнул он.
– Человек, который записывал это, был безумен, –
как бы оправдываясь, произнес голос, – но иного мне найти не удалось.
Попытайся снова. Читай громко.
– «…Запомни, – принялся читать Гарион, – это
случится в определенный момент, когда что должно быть и когда что не должно
быть сойдутся, и тогда решится, что было до этого и что будет спустя. Затем
Дитя Света и Дитя Тьмы встретятся друг с другом в разрушенной гробнице, и
содрогнутся звезды и потускнеют…» – Гарион остановился. – Все равно ничего
не понятно.
– Немного туманно, – согласился голос. – Как
я сказал, человек, который записывал это, был безумен. Я излагал ему идеи, а он
использовал свои собственные слова для их выражения.
– Кто это – Дитя Света? – спросил Гарион.
– Ты… по крайней мере, на какое-то время. Потом многое
переменится.
– Я?
– Конечно.
– В таком случае, что за Дитя Тьмы, с которым мне
предстоит встретиться?
– Торак.
– Торак?!
– Я считал, что для тебя это уже очевидно. Как-то я уже
говорил тебе о двух судьбах, которые в конце концов переплетутся. Ты и Торак –
Дитя Света и Дитя Тьмы – воплощаете эти судьбы.
– Но Торак спит.
– Больше нет. Когда ты впервые прикоснулся к Оку, то
тем самым разбудил его. Сейчас он уже почти проснулся, и его рука ищет рукоять
Крэг-Гора, его черного меча.
– Не хочешь ли ты сказать, что я должен сразиться с
Тораком? Один на один? – спросил он, холодея.
– Это неизбежно, Белгарион. Сама Вселенная стремится к
этому. Ты можешь, если захочешь, собрать армию, но твоя армия… и армия Торака…
ничего не значат. Как говорится в «Кодексе», все решится, когда ты встретишься
с ним. Лицом к лицу. Наедине. Вот в чем заключается выход, который у тебя есть.
– Ты хочешь сказать, что я должен один отправиться на
его поиски, найти и вступить с ним в схватку? – изумленно спросил Гарион.
– Приблизительно так.
– Я не сделаю этого.
– Тебе решать Гарион надолго задумался, потом произнес:
– Если я возьму с собой армию, то погибнет множество
людей и, в конечном счете, это ничего не решит, да?
– Совершенно верно. Все равно исход зависит от тебя,
Торака, Крэг-Гора и меча райвенского короля.
– У меня совсем нет выбора?
– Никакого.
– Я должен отправляться один? – печально спросил
Гарион.
– Об этом ничего не сказано.
– Могу я взять с собой двух-трех человек?
– Решай сам, Белгарион. Только не забудь прихватить
свой меч.
Весь следующий день Гарион размышлял над странным
разговором, и к вечеру выбор был сделан. Когда сумерки опустились на серый
город, он послал за Белгаратом и Силком, понимая, что ему это дело не осилить,
а обратиться за помощью больше не к кому. Мудрый Белгарат, хотя и лишенный
былой мощи, здесь будет незаменим, равно как и Силк. Гарион также рассчитывал
на собственный талант чародея, окрепший в последнее время, который должен
помочь преодолеть все преграды, если вдруг Белгарату что-то станет не под силу,
а уж Силк найдет способы избежать самых серьезных стычек. Втроем они смогут
свернуть горы… пока не отыщут Торака. О том, что произойдет после, думать не
хотелось.
Когда явились Белгарат с Силком, молодой король с опухшими
глазами стоял у окна и задумчиво глядел вдаль.
– Ты посылал за нами? – спросил Силк.
– Мне предстоит отправиться в дорогу, – чуть
слышно ответил Гарион.
– Что с тобой? – забеспокоился Белгарат. – На
тебе лица нет!
– Я только что узнал, что меня ждет, дедушка.
– Кто тебе сказал это?
– Он.
Белгарат облизнул губы и проворчал:
– Немного рановато. Я собирался выждать, но, видимо, он
понимает, что делает.
