– Ты спас мне жизнь, – произнесла она звучным
грудным голосом, слегка наклоняясь. Это был непроизвольный жест, отметил про
себя Гарион, но тем не менее заметный. – Благодарю тебя, – добавила
она, осторожно касаясь руки алгоса.
Релг в испуге шарахнулся в сторону.
– Не прикасайся ко мне! – прошептал он. Она
изумленно посмотрела на него, отдергивая руку. – Ты никогда не должна
прикасаться ко мне, – пояснил он. – Никогда!
На лице Таибы отразилось полное недоумение. Почти всю жизнь
она провела в кромешной темноте и не научилась скрывать свои чувства. Изумление
уступило место обиде и затем сменилось угрюмой застывшей маской. Она поспешно
отвернулась от мужчины, который только что грубо отверг её. От резкого движения
плащ соскользнул с плеча, обнажив лохмотья, едва прикрывавшие тело. Эта женщина
с растрепанными волосами и пятнами грязи на руках и ногах манила к себе, как
сирена. Релг невольно уставился на неё и снова задрожал, потом отвернулся и
отошел подальше, опустился на колени и принялся страстно молиться, припадая головой
к каменному полу пещеры.
– С ним все в порядке? – быстро спросила Таиба.
– У него свои проблемы, – ответил Бэйрек. –
Ничего, привыкай.
– Таиба, – позвала её Полгара. – Подойди
сюда. – Она критически оглядела более чем скромную одежду жен-шины. –
Ты должна переодеться. Снаружи очень холодно. Впрочем, есть и другие
соображения.
– Я могу порыться в тюках, – вызвался
Дерник. – Не мешает и мальчику что-то подобрать, а то, чего доброго,
замерзнет. – Он бросил взгляд на ребенка, который с интересом разглядывал
лошадей.
– Обо мне не беспокойтесь, – сказала Таиба. –
Мне с вами не по пути. Как только вы уйдете, я снова отправлюсь в Рэк Ктол.
– О чем ты? – резко спросила Полгара.
– Я должна рассчитаться с Ктачиком, – ответила
Таиба, проводя пальцем по лезвию ржавого ножа. Силк, охраняющий вход в пещеру,
рассмеялся.
– Мы отомстили за тебя. Рэк Ктол рассыпается на куски,
а от Ктачика остались одни воспоминания.
– Он мертв? – задыхаясь, спросила она. – Как
он умер?
– Ты не поверишь…
– Он долго мучился? – жадно выдохнула она.
– Так, что ты даже не представляешь, – заверила её
Полгара.
Таиба испустила протяжный тяжелый стон и заплакала. Тетя Пол
раскрыла свои объятия, обняла рыдающую женщину и принялась успокаивать её, как
в свое время успокаивала Гариона, когда он был маленький.
Гарион тяжело опустился на пол, прислонясь спиной к стенке
пещеры. Навалилась усталость, и ни о чем не хотелось думать. Опять в голове
зазвучала мелодия Ока, такая успокаивающая и красивая. Любопытство камня,
по-видимому, было удовлетворено, и эта мелодия предназначалась, скорее всего,
для поддержания контакта между ними. Гарион настолько устал, что ему даже не
хотелось узнать, почему Око находит такое удовольствие в общении с ним.
Маленький мальчик оторвался от лошадей и подошел к Таибе, на
плече которой лежала рука тети Пол. Недоумевая, он протянул руку и коснулся
пальцами заплаканного лица.
– Что он хочет? – спросила Таиба.
– Вероятно, он никогда не видел слез, –
рассудительно заметила тетя Пол.
Таиба внимательно посмотрела на серьезного ребенка,
неожиданно улыбнулась сквозь слезы и обняла мальчика. Тот тоже улыбнулся и,
протягивая свой удивительный камень, спросил:
– Миссия?
– Не бери его, Таиба, – строго предупредила
Полгара. – Не смей даже прикасаться к этому камню.
Таиба взглянула на улыбающегося мальчика и покачала головой.
Неунывающий ребенок вздохнул, пересек пещеру и сел рядом с
Гарионом, положив голову ему на колени.
Бэйрек, ходивший на разведку, вернулся мрачнее тучи.
– Я слышу приближение мергов, – прорычал
он. – Из-за этого эхо в пещерах трудно установить, далеко они или близко.
Похоже, мерги прочесывают пещеры и коридоры.
– Давайте отыщем место, где должно нам держать оборону,
милорд, и это послужит для врагов веским основанием искать нас подальше
отсюда, – живо предложил Мендореллен.
– Интересная мысль, – усмехнулся Бэйрек, – но
боюсь, не очень подходящая. Рано или поздно нас обнаружат.
– Я займусь ими, – раздельно произнес Релг,
завершая молитву и вставая на ноги. Ритуальные штампы не помогли, так как по
глазам было видно, что демоны страсти продолжают терзать его душу.
– Я могу пойти с тобой, – вызвался Бэйрек.
– Ты будешь только мешать, – сказал Релг,
поднимаясь по проходу, ведущему в гору.
– Что нашло на него? – недоумевая, спросил Бэйрек.
– Я думаю, у нашего друга приступ религиозного
рвения, – заметил со своего наблюдательного пункта Силк.
– Еще один?
– Он так проводит свободное время, – съязвил Силк.
– Идите есть, – пригласила тетя Пол, нарезая куски
хлеба и сыра на одном из тюков, – а потом я осмотрю твою ногу,
Мендореллен.
Поев, Полгара перебинтовала Мендореллену колено, одела Таибу
в то, что отыскалось в поклаже Дерника, и занялась маленьким мальчиком, который
насупившись посмотрел на нее, а потом протянул руку и принялся перебирать
пальчиками седой локон на виске. Гарион с завистью вспомнил, как много раз он
сам играл этим локоном, и это воспоминание вызвало у него приступ глупой
ревности, которую он постарался быстро подавить.
Мальчик неожиданно улыбнулся.
– Миссия, – уверенно сказал он, протягивая Око тетушке
Пол.
– Нет, дитя, боюсь, это не для меня, – нежно
возразила она, надевая на него костюм, похожий на трико со шнуровкой. Потом
села, прислонясь спиной к стене пещеры, и протянула к нему руки. Мальчик
послушно вскарабкался на колени, обнял одной рукой за шею и поцеловал. После
чего уткнулся в её щеку, вздохнул и тут же заснул. Старая Полгара взглянула на
него со странным выражением на лице, и Гарион, заметив на нем необычную
нежность и удивление, почувствовал, как на него снова накатила волна ревности.
Внезапно сверху послышался шум.
– Что это? – вздрогнул Дерник, опасливо косясь по
сторонам.
– Релг, я думаю, – сказал Силк. – Кажется, он
пытается образумить мергов.
