Поппи зашевелилась, потянулась и зевнула. Она поднесла
цветок к черному носику и, понюхав, с любовью посмотрела на сидящего рядом
Тупика. Потом, издав радостный писк, они вместе бросились в холодную воду
наводить утренний туалет.
– Это свадебный ритуал, – пояснила Вордай. –
Тупик хочет, чтобы Поппи стала его подругой, и принятие подарков означает, что
она к нему хорошо относится. Так будет продолжаться довольно долго, затем они
уплывут вместе в озеро на неделю, а когда вернутся, то уже будут неразлучны всю
жизнь. Их поведение не очень-то отличается от того, как ведут себя молодые
люди.
Слова Вордай сильно взволновали Белгарата, и он молчал, не
находя подходящих слов.
– Посмотри сюда, – продолжала она, указывая через
окно на группу молодых кикимор, резвящихся на лужайке. Они сделали из моха мяч
и быстро передавали его друг другу по кругу, увлеченные игрой. – Разве не
мог бы человеческий ребенок присоединиться к ним и чувствовать себя среди них
своим? – настойчиво спросила она.
Неподалеку от малышей взрослая кикимора качала спящего
детеныша, нежно прижимая к себе.
– Разве материнство не везде одинаково? – опять
спросила Вордай. – Разве эти дети отличаются от детей человека? Правда,
они ведут себя более прилично, честно и любят друг друга.
– Хорошо, Вордай, – вздохнул Белгарат, – ты
убедила меня. Я допускаю, что кикиморы более приятные создания, чем люди. Я
только не знаю, станут ли они лучше, обретя дар речи, но если ты утверждаешь…
– Ну что, ты решился?
– Я поступаю не правильно, но попытаюсь тебе помочь.
Ведь на самом деле у меня небогатый выбор, да?
– Да, – ответила она, – не очень. Тебе ничего
не нужно? У меня есть все необходимые принадлежности и зелья.
– Чародеям они ни к чему. Это ведьмам необходимо
вызывать духов, а мы работаем иначе. Как-нибудь на досуге я объясню тебе
разницу. – Он встал. – Свое решение ты, конечно, не изменишь?
– Нет, Белгарат!
– Понятно, – снова вздохнул он. – Я скоро
вернусь. – Он медленно повернулся и скрылся в утреннем тумане.
В наступившей тишине Гарион внимательно следил за Вордай,
надеясь отыскать на её лице признаки нерешительности. Ему подумалось, что, не
будь она так безрассудно упряма, он мог бы объяснить ей ситуацию и убедить её
уступить Но болотная ведьма нервно ходила по комнате, рассеянно беря вещи и
снова ставя их на прежнее место, очевидно не в силах унять волнение.
– Ты знаешь, это может доконать его, – прервал
молчание Гарион. Прямота может оказаться эффективной там, где другие средства
убеждения не помогают.
– Ты о чем? – строго спросила она.
– Прошлой зимой он серьезно заболел, – ответил
Гарион. – Они с Ктачиком схватились в смертельной схватке за право
обладать Оком. Ктачик был уничтожен, но и Белгарат едва выжил. Вполне возможно,
что его силу воли подорвала болезнь
– Почему ты нас не предупредил? – воскликнул Силк.
– Тетя Пол сказала, чтобы мы не смели делать
этого, – продолжал Гарион. – Не дай бог об этом пронюхают энгараки.
Сила Белгарата – вот что удерживало их все эти годы. Если он лишится её и они
проведают об этом, ничто не остановит их вторжения на Запад
– А он догадывается? – быстро спросила Вордай.
– Не думаю. Никто из нас не говорил ему об этом. Он не
должен догадываться о том, что у него может не получиться. Одно-единственное
сомнение – и ничего не получится. На этом основано чародейство. Надо быть
уверенным, что задуманное тобой произойдет, иначе с каждой неудачей будет все
труднее.
– Что ты имел в виду, когда говорил, что это может его
доконать? – На лице Вордай отразился испуг, и у Гариона мелькнула надежда.
– Его сила, или, вернее, часть силы, могла
сохраниться, – объяснил он, – но её может не хватить для того, о чем
ты просишь. Даже простые вещи требуют огромного расхода силы воли, а то, что ты
требуешь, – очень и очень трудное дело. Он возьмется за него, но,
взявшись, уже не остановится. Такое усилие может иссушить его волю и жизненную
энергию настолько, что уйдут многие и многие годы на её восстановление, если,
конечно, он доживет до этого.
– Но почему ты ничего мне не сказал? – с
перекошенным от страха лицом прошептала Вордай.
– Я не мог… он мог услышать. Она бросилась к двери с
криком:
– Белгарат! Подожди! – Потом повернулась к
Гариону:
– Быстро! Останови его!!
Это только и нужно было Гариону. Он вскочил на ноги и,
подбежав к двери, рывком распахнул её, и хотел было закричать, но страх сковал
его сердце.
– Ну что?! – закричал за спиной Силк.
– Не могу, – простонал Гарион. – Он начал
собирать свою волю и никого не слышит.
– Ты можешь помочь ему?
– Я даже не знаю, что он хочет сделать, Силк, –
беспомощно ответил Гарион. – Если я присоединюсь к нему, будет только
хуже.
Они в ужасе уставились на него.
Гарион услышал незнакомые раскаты далекого эхо. Как
необычно! Его дедушка не пытался что-то переместить или изменить, нет, вместо
этого он обращался куда-то в безбрежные просторы с помощью голоса своего
разума. Слова были с трудом различимы, но одно Гарион расслышал довольно четко:
«Повелитель». Белгарат обращался к самому Олдуру!
Гарион затаил дыхание.
Затем издалека прозвучал голос бога. Они принялись тихо
беседовать, и все это время Гарион ощущал, как воля Белгарата под влиянием
Олдура становится Крепче.
– Что происходит? – спросил перепуганный Силк.
– Он общается с Олдуром. Я не слышу, о чем они ведут
разговор.
– Олдур поможет ему? – спросила Вордай.
– Не знаю, не знаю, сможет ли Олдур использовать свое
могущество. Даже для него существуют ограничения… что-то такое, о чем он
договорился с другими богами.
Когда странный разговор закончился, Гарион ощутил, что сила
юли Белгарата выросла неизмеримо.
– Он приступает, – проговорил Гарион полушепотом.
– У него есть сила? – спросил Силк. Гарион кивнул.
– Такой же всесильный, как прежде?
– Не знаю. Это никому не дано знать.
