– Практически нет. Наше обличье остается… и в то же
время будто его нет.
– Хотелось бы верить, – засомневался Силк.
– Попробуй еще раз, Гарион, – предложил Белгарат.
Гарион несколько раз превращался в волка, пока наконец старик не остался
доволен.
– Побудь с лошадьми, – попросил Белгарат
Силка. – Мы скоро вернемся. – Он застыл на мгновение и затем снова
стал большим серым волком. – Давай немного побегаем, – предложил он
Гариону. Значение сказанного передалось Гариону прямо в сознание, дополненное
едва заметными движениями головы и ушей да отрывистым лаем. Гарион вдруг понял,
почему волки в стае так хорошо понимают друг друга: они в буквальном смысле
проникают в мозг своих сородичей. То, что видит один, видят все.
– Куда побежим? – спросил Гарион, почти не
удивляясь тому, как легко ему дался язык волков.
– Куда угодно. Мне просто захотелось размяться. –
И Белгарат, серый волк, устремился вперед.
На первых порах хвост доставлял много неудобств. Гарион
забывал о его существовании, и болтающийся из стороны в сторону хвост сбивал
его с хода. Пока он догадался, в чем дело, старый волк был уже далеко, резво
несясь по серо-зеленоватым болотам. Но вскоре юноша ощутил радость полета,
когда, едва касаясь лапами земли, сжимался и вытягивался во всю длину тела при
каждом прыжке. Как легок и естествен бег волка, в котором участвуют не только
ноги, но и все тело. Если потребуется, он мог бы бежать так днями, не уставая.
Местность вокруг постепенно начала меняться. Унылая и
пустынная, как мертвое небо над головой, внезапно она наполнилась жизнью.
Появились мыши и белки; в буром кустарнике зайцы, застывшие от ужаса, следили
за тем, как его когти вонзаются в мягкую упругую почву. Ликуя от ощущения силы
и свободы нового тела, Гарион мчался вслед за Белгаратом. Он был хозяином
равнины, и все живое трепетало перед ним!
Но потом он оказался не один. Откуда ни возьмись рядом с ним
очутился еще один волк, вернее, странная и неприметная на вид волчица с
голубоватым переливающимся мехом.
– И далеко ты намерен бежать? – спросила она
по-волчьи.
– Можно остановиться, если хочешь, – вежливо
ответил Гарион, сбавляя бег и переходя на рысь.
– Когда бежишь, трудно разговаривать, –
согласилась она, останавливаясь и садясь на задние лапы. Гарион остановился.
– Ты – Полидра, признайся? – спросил он напрямую,
не привыкнув еще к тонкостям языка волков.
– Волки обходятся без имен, – фыркнула она. –
Он тоже придавал этому слишком большое значение. – Это был не совсем тот
голос, который с детства звучал в его голове. Конечно, он её не слышал, зато
все понимал, что она хотела сказать.
– Ты имеешь в виду дедушку?
– А кого же? Люди склонны раскладывать все по полочкам
и навешивать ярлыки, упуская из виду очень важные вещи.
– Как ты очутилась здесь? Разве ты…
– Не мертва, ты хочешь сказать? Не бойся этого слова
Оно только слово и больше ничего. По крайней мере, так мне кажется. Впрочем,
какая разница?
– Разве для этого не нужно, чтобы кто то вызвал
тебя? – спросил он. – Подобно тому, что сделала тетя Пол, когда мы
сражались с Грулом в горах Алголанда?
– А зачем? Меня можно вызвать таким образом, но я могу
и сама появиться, если нужно. – Она с интересом взглянула на него. –
У тебя закружилась голова, правда?
– От чего?
– От происходящего… кто ты… кто мы… что тебе предстоит
сделать…
– Немного, – признался он.
– Попробую тебе объяснить. Возьмем, к примеру, его. Я
никогда не видела его как человека, ты знаешь. В нем что-то есть… определенно
волчье. Я почти уверена, что, родившись в человеческом облике, он совершил
ошибку… Видать, так было предначертано судьбой. Впрочем, внешний вид мало что
значит.
– Правда?
– Ты так не считаешь? – насмешливо спросила
она. – Смотри. Сейчас я тебе кое-что покажу. Давай изменим облик. –
Она растаяла в воздухе, и тут же перед ним предстала женщина с золотистыми
волосами и смеющимися глазами, одетая в простое коричневое платье.
Гарион тоже принял облик человека.
– Разве я стала другой, Белгарион? – спросила
она. – Разве я не та, кем была, будь то волчица, сова или женщина?
Он понял и смущенно спросил:
– Можно я буду называть тебя бабушкой?
– Называй, если тебе так хочется, – ответила
она, – хотя это не совсем точно.
– Я знаю, – сказал он, – но так мне легче.
– Ты, наконец, осознал, кем являешься?
– У меня небогатый выбор.
– Но ты боишься этого и того, что тебе предстоит
совершить, ведь так? Гарион молча кивнул.
– Запомни, ты будешь не один. Он с удивлением взглянул
на нее:
– Но в Кодексе говорится…
– Кодекс объясняет не все. Ваша встреча с Тораком
означает противостояние двух громадных армий. Вы двое – представители этих
армий. И только. В ваш поединок с Тораком будут вовлечены такие могущественные
силы, что от вас зависит очень мало.
– Почему тогда кто-то другой не может сделать
это? – быстро спросил Гарион. – Тот, кто более подготовлен к такой
встрече?
– Я сказала, что от вас мало что зависит, –
повторила твердо она. – Тебе выпал жребий, а Торак был всегда. Вы укажете
путь, по которому пойдут и столкнутся эти силы. Когда это произойдет, я думаю,
ты сам удивишься, как все легко.
– Мне суждено победить?
– Не знаю. Никто во всей вселенной не ведает этого. Вот
почему тебя выбрали для битвы с ним. Если бы мы знали, чем кончится дело,
необходимость в вашей встрече отпала бы. – Она огляделась. – Белгарат
возвращается. Я должна тебя покинуть
– Почему?
– Мое присутствие причиняет ему боль… ты даже не
догадываешься, как ему больно.
– Потому что… – Он замолчал, не зная, как лучше
сказать.
– Мы были ближе, чем другие, и мы были вместе очень
долго. Порой я хочу, чтобы он понял, что мы так и не расставались… но,
вероятно, слишком рано.
– Прошло три тысячи лет, бабушка.
