Он искоса посмотрел на ее обрюзгшую шею. А что, если…
Нет, нельзя. Ее могут хватиться, начнутся нежелательные вопросы, и придется оставить эту квартиру, это удобное и надежное убежище.
Нет, нельзя охотиться так близко к своему логову.
А соседка все не унималась.
– Извините, Никита, – бубнила она, держа его за пуговицу. – Я, конечно, понимаю, между супругами бывают недомолвки, даже ссоры, но все это можно преодолеть. Леночка – такая славная! Вы должны за нее бороться! Правда, Плюсик?
«К черту, – подумал он. – Пусть даже придется оставить эту квартиру… но терпеть это больше нет сил!»
Он наклонился к соседке, приоткрыл рот, потянулся к дряблой шее…
Но тут между ним и этой шеей, как чертик из табакерки, возник йоркширский терьер. Он оскалил свои мелкие острые зубы и оглушительно залаял.
– Что ты, Плюсик? – всполошилась соседка. – Что с тобой? Ах, мамочка совсем про тебя забыла! Мамочка разговорилась и забыла, что бедный песик хочет пи-пи!
Она наконец сдвинулась с места и направилась к лифту.
Песик смотрел на него с видом победителя.
– Ну, ничего, – прошептал он едва слышно. – Я тебя еще достану, маленький паршивец!
– Вы поедете? – соседка обернулась из раскрытых дверей лифта.
– Поезжайте! – ответил он, едва сдерживаясь. – У меня слишком большой чемодан!
Ехать в лифте с ней и ее маленьким чудовищем было выше его сил. Он бы это просто не пережил.
Он дождался, когда кабина вернется, втащил в нее чемодан.
Несколько минут спустя он уже шел по ночной улице.
Наконец-то было по-настоящему темно!
Он наслаждался темнотой, впитывал ее всей кожей, пил, как дорогое вино.
Свернув с улицы, пересек пустырь и подошел к забору стройплощадки.
Именно здесь был котлован, куда он собирался сбросить чемодан с телом жены.
На дне котлована стояла грязная вода, там довольно глубоко, так что чемодан никто не заметит, а потом… потом здесь выстроят жилой дом или торговый центр, и тело жены будет надежно похоронено.
Он подтащил чемодан к краю котлована, толкнул его.
Чемодан покатился по глинистому откосу. К счастью, на этот раз замки не раскрылись.
Он следил за тем, как чемодан скатывается в яму… и вдруг он остановился, немного не докатившись до края воды. Видимо, зацепился за какую-то неровность почвы.
Он раздраженно зашипел: яркий чемодан был заметен издалека. Его найдут, как только рабочие придут на стройплощадку.
Придется спуститься в котлован и дотащить чемодан до воды…
Он полез вниз.
Пальцы соскальзывали с глинистой поверхности. Он спускался ниже и ниже и наконец оказался на одном уровне с чемоданом…
Возле чемодана копошился какой-то бомж.
Бомж пытался открыть замки, но корявые пальцы не слушались.
Он шагнул к бомжу и прошипел сквозь зубы:
– А ну, проваливай, скотина!
– Чего это «проваливай»? – забормотал тот. – Я его первый нашел, значит, это мой чемоданчик! По всем правилам мой и даже по понятиям! А то, видишь, шляются тут всякие… это ты сам проваливай, пока не получил по сусалам!
Он сделал еще шаг, потянулся к бомжу.
– Ишь, какой умный! – Бомж чуть отступил и полез за пазуху. – Тут вообще мое место! Все, что здесь плохо лежит, – мое по понятиям! Так что лучше вали отсюда!
Бомж выпростал руку из-за пазухи. В руке сверкнуло лезвие опасной бритвы.
И тогда он прыгнул.
Скользкая глина котлована не дала ему как следует оттолкнуться, и он промахнулся, приземлился на глинистый уступ рядом с бомжом. Однако пока тот неловко разворачивался, он успел схватить его за плечи, нацелился на горло…
Бомж с неожиданной прытью извернулся, всадил лезвие бритвы ему в живот. Он почти ничего не почувствовал – только приятный холодок лезвия. Потянулся к горлу, открыл рот…
– Да что ж это такое? – Бомж выдернул бритву, снова вонзил ее, еще и еще раз. – Да что же это? Его бритва не берет!
– А ты как думал? – Он усмехнулся одними губами и вонзил клыки в морщинистое горло бомжа.
Через несколько минут он насытился, отбросил опустошенное тело, как пустой чехол, столкнул в грязную воду на дне котлована, туда же спихнул чемодан.
Вода немного побулькала и успокоилась.
Он перевел дыхание, легко вскарабкался на край котлована.
Голод отступил, он снова был полон сил.
И тогда в его голове зазвучал голос Хозяина. Он звучал одновременно со всех сторон – и ниоткуда, он был оглушительным, как раскат грома, и тихим, как утренний ветерок.
«Ты насытился, нашел себе убежище – не пора ли заняться серьезным делом?»
– Серьезным делом? – переспросил он.
«Не повторяй, как попугай! – в голосе Хозяина звучало недовольство. – Да, я хочу поручить тебе серьезное дело!»
– Приказывай, Хозяин! Я сделаю все, что ты хочешь!
«Хотелось бы верить… Приведи ко мне девушку».
– Какую? – спросил он.
«Не будь дураком! Мне нужна она – та девушка, которая приезжала к тебе… та девушка, которая приезжала в Дом…»
– Бета?
«Мне нет дела до человеческих имен! Ты должен привести ее ко мне. Тогда ты заслужишь мою благодарность».
– Я могу… могу укусить ее?
«Ни в коем случае! – на этот раз Хозяин был по-настоящему разгневан. – Ни в коем случае! Ты должен привести ее живой – понимаешь, по-настоящему живой! Только живая она может сделать то, что мне нужно! Только живая она может снять печати!»
– Печати? – переспросил он. – Какие печати?
«Не твоего ума дело! – резко оборвал его Хозяин. – Выполняй мой приказ!»
– Скворцова! Я, кажется, с тобой разговариваю? – Шеф, оказывается, давно ждет ее ответа, а она даже не слышала вопрос.
Лиза очнулась от тяжких раздумий и поглядела на шефа затуманенными глазами. Он смотрел сегодня как-то особенно сердито.
– Что с тобой происходит в последнее время? – шеф прибавил в голос децибел. – У меня такое впечатление, что работа тебя совершенно не интересует!
Лиза молчала. Во-первых, нечего было сказать, а во-вторых, шеф и не ждал ответа.
Однако, похоже, ее молчание его еще больше разозлило.
– Если тебе не нравится работать у меня, давай расстанемся по-хорошему. Я найду более ответственного сотрудника, а ты – работу, больше соответствующую твоим интересам.
– Нет, я просто задумалась… – пробормотала Лиза виновато. – Извините, Леонид Палыч…
