– Ничего! – возразила ему Лиза. – Главное, что с вампирами мы покончили!
– Кстати, откуда у вас этот кинжал? – поинтересовался Малашкин.
– Ах, кинжал! – Лиза усмехнулась. – Это мне Капа отдала. Фамильная вещь! Помните мою Капу?
– Еще бы! – вздохнул Малашкин. – Ее трудно забыть!
– Кстати, она вам привет передавала. А хотите, когда закончите ваши отчеты, приходите к нам чай пить!
– Чай? Но только если это будет не та бурда из пакетиков!
– Обещаю! – не вставая с пола, Лиза приблизилась к Малашкину. – Но вы тоже пойдите мне навстречу. Выбросите свои жуткие очки, из-за них глаза у вас как у снулой рыбы!
– А на самом деле? – он снял очки и улыбнулся.
– На человека похож! – обрадовалась Лиза. – Так и ходи!
Когда приблизился вечер, отправился Влад Дракула к могиле брата своего Мирчо.
Едва зашло солнце за Карпатские горы, зашевелилась земля на могиле, расступилась, и поднялся из могилы мертвец.
Страшен был тот мертвец: велик ростом, широк в плечах, лицом же бледен, как новорожденная луна. Волосы, черные, как крыло ворона, спадали на его плечи, глаза горели, как угли, и смотрели по сторонам. Увидел мертвец своего брата и заскрежетал зубами:
– Зачем, зачем ты пришел сюда, брат мой неразумный? Не за своей ли смертью?
– Может статься, и так, – отвечал ему Дракула. – А может статься, пришел я, чтобы принести тебе вечный покой. Чтобы не поднимался ты больше из могилы, не губил христианские души, а упокоился с миром, как положено доброму христианину!
– Сам ты не знаешь, брат мой неразумный, о чем говоришь! – отвечал ему мертвец. – Нет для меня покоя, нет для меня мира. Есть для меня только вечная ночь и вечный голод. И если не уйдешь ты сей же час с моего пути – не пожалею я и тебя, брата своего!
– Ну, коли так, – отвечал брату Дракула, – значит, так тому и быть, но я с твоего пути не уйду!
Заскрежетал мертвец своими зубами и набросился на брата. Но тот вонзил в грудь его заговоренный кинжал.
Закричал мертвец страшным голосом, затрясся, как осиновый лист. Лицо его, бледное, как луна, почернело, как ночь. Грянулся он оземь, вспыхнул и превратился в пепел.
Но прежде чем сгинуть, прежде чем превратиться в пепел, успел он вонзить в плечо брата своего Дракулы длинные когти, и осталась на плече у Влада кровоточащая рана.
Перекрестился Дракула и отправился к себе в замок.
С того дня словно подменили Дракулу.
Стал он еще более мрачен и угрюм, чем прежде. Государевы свои заботы забросил, прятался от света, а по ночам ходил по своим хоромам, не находя покоя. Вскоре же, когда напали на Валахию турецкие полчища, отправился Дракула на войну.
Однако, прежде чем отправиться на войну, наведался Дракула к венгерскому купцу, отцу своей покойной жены Марии.
Отдал он купцу свою дочь и наказал беречь ее пуще глаза.
– Самому мне недолго жить осталось, – сказал Дракула тестю. – Смерть уже по пятам за мной ходит. А ты, купец, береги мою дочь. И чтобы лучше ее сберечь, возьми этот кинжал. Выкован он много лет назад святым человеком и поможет тебе защитить девочку от злых людей и темных сил.
Сказал эти слова – и отправился в бой.
Сражался он бесстрашно, но словно искал смерти – бросался один против десятка турок, врывался в самую гущу сражения.
Если ищешь ты смерть – она тебя скоро сама найдет.
Зарубили Дракулу турецкие воины, отрубили его голову и привезли как трофей в Стамбул султану Мехмету. На валашский трон посадили другого государя, из знатного рода Данешти.
А венгерский купец собрал свои товары, покинул Валахию и отправился в дальние края, где слыхом не слыхали про князя Дракулу и про брата его, вампира Мирчо.
Лиза ехала на работу и улыбалась. Господи, как хорошо жить! Просто дышать, глядеть на дорогу, слушать музыку.
Она сделала радио погромче и принялась подпевать какому-то незамысловатому ретро. Хотелось бегать, прыгать и плясать. Еще хотелось посетить парикмахерскую и устроить себе грандиозный поход по магазинам. Потолкаться среди людей, перемерить все тряпки в дорогих бутиках, выпить кофе в галерее Пассажа, глядя вниз, на снующих посетителей, и чтобы в стеклянный потолок било солнце и отражалось в зеркалах.
Тяжесть, давившая на плечи с тех самых пор, как она нашла в темном подвале мертвого Никиту, наконец исчезла. Да не просто тяжесть, а бетонная плита. Гранитный щит! И упало все это на Лизу гораздо раньше, когда она впервые появилась в том ужасном доме. Но теперь она знает, что все предопределено, она должна была побывать в том доме, чтобы уничтожить зло, которое таилось в нем много лет. Не зря в ее семье хранился магический кинжал.
Лиза свернула на парковку и сумела проскочить на свободное место впереди какого-то «БМВ». Хозяин, молодой пузатый парень, выскочил было ругаться, но Лиза одарила его такой улыбкой, что он так и застыл с открытым ртом, позабыв, что хотел сказать. Лиза махнула рукой охраннику Гене и побежала в офис.
Сегодня она не опоздала, но Людочка встретила ее в дверях возгласом:
– А тебя наш требует! С утра пораньше уже начал!
– Ой, я же заявление не написала! – спохватилась Лиза. – Ну ладно, у него в кабинете накатаю!
И побежала в кабинет, бросив сумку на стул и даже не причесавшись. Людочка посмотрела ей вслед и пожала плечами – с чего так радоваться, если с работы увольняют?
– Можно, Леонид Палыч? – Лиза приоткрыла дверь и остановилась на пороге в удивлении.
В кабинете царила полутьма. Плотные шторы были задернуты, немного света проникало через малюсенькую щелочку. Не горела люстра, не светила настольная лампа с зеленым абажуром, на тяжелой малахитовой подставке, которую коллектив подарил шефу на прошлый день рождения. Шеф сидел за столом, закрыв лицо руками. Услышав ее слова, он поднял голову и глухо сказал:
– Проходи, Скворцова, садись…
– Вы уж простите, – затараторила Лиза, наклонившись к нему через стол, – я вчера не успела заявление об уходе написать, столько всего случилось. Я прямо у вас напишу!
Она схватила со стола ручку и листок бумаги и включила настольную лампу. От вспыхнувшего света шеф отшатнулся резко, как будто его ударили.
– Погаси! – крикнул он и прикрыл глаза рукой. – Погаси немедленно!
Перед тем как погасла лампа, Лиза успела заметить, что лицо у шефа чрезвычайно бледное, глаза ввалились, под ними черные тени.
– Ну, хорошо… – пробормотала она. – Как скажете…
Ноги внезапно ослабели, и Лиза плюхнулась на стул.
