Секретарша расплылась в приветливой улыбке и уточнила:
– Это Катерина-то? Каждый день бывает, ждет Бориса после работы.
– И что они делают потом? – чужим голосом поинтересовалась я.
– Да что им делать-то? – пожала плечами секретарша. – То в кино идут, то гуляют, погода-то совсем уже весенняя.
Было бы неправдой сказать, что я совсем уж равнодушна к Борису. Он все-таки мой друг, и, возможно, даже единственный. Поэтому от мажорной картины, которую вдохновенно живописала Кира Ивановна, у меня больно сжалось сердце, и захотелось сломать линейку, которую я вертела в руках.
– Передайте Эду Георгиевичу, что мне нужно отъехать по делу Иванова, – с трудом выдавила из себя я, проглотив ком, вставший в горле.
Я шла от офиса к машине и злилась на себя, на весь мир, на Олега, но больше всего – на его остроумного сынишку. Что за пакостный пацан? Это же надо так ненавидеть родителя, чтобы позорить его на весь мир! Интересно, с чего это вдруг Светка Рудакова удостоилась чести быть запечатленной на видео? Или у Оболенского с ней тоже был роман? Тогда почему он так быстро закончился? Или не закончился? Неужели и меня ждала подобная участь, согласись я на ночь любви в доме следователя?
Первым моим порывом было поехать к Олегу, дождаться, когда Кирюша вернется из школы и надрать поросенку задницу. Но затем я подумала, что это будет явная конфронтация, вплоть до разрыва всяческих отношений со следователем Оболенским, а мне этого совсем не хотелось. И я решила оставить все как есть, сделав вид, что я понятия не имею о проделках мальчишки, и дальше заниматься своими делами.
* * *
По дороге к дому Феликса я придумывала легенду, зачем я к нему пожаловала. Права была Лидия Сергеевна, когда говорила, что методы работы у меня не совсем обычные. Практика показывает, что мало кто любит беседовать с адвокатами, поэтому приходится прибегать к всевозможным уловкам, что я постоянно и делаю. На этот раз я решила пойти по пути наименьшего сопротивления и прикинуться влюбленной в Феликса дурочкой из числа последователей Бажена Соло. Сейчас поднимусь к нему на этаж, выражу восхищение героизмом начальника службы безопасности, спасшего от пожара Культурный центр, без которого я не мыслю своей жизни, а там, глядишь, завяжется разговор, в ходе которого я постараюсь выяснить, причастен ли Белякович к пропаже Уха Энки, или это всего лишь мои фантазии.
Напрасно я считала, что я одна такая умная, – карту влюбленной дурочки уже разыграли до меня. Надавив указательным пальцем на кнопку звонка, я прокручивала в голове заранее приготовленное приветствие, которым собиралась сразить любовника госпожи Ивановой наповал, но дверь мне открыла юная беременная особа со спутанными со сна волосами и огромными, в пол-лица глазищами. Напрочь сломав мне намеченную линию поведения, беременная окинула меня надменным взором и недовольно протянула: «Вам кого?» – прозвучавшее в ее устах, как малоросское «вам кохо?»
– Добрый день, я к Феликсу Беляковичу, – с достоинством начала я, не без основания опасаясь, что будущая мамаша захлопнет дверь перед моим носом.
– Еще одна, – ехидно пропела беременная, налегая плечом на дверь, собираясь ретироваться в квартиру и оставить меня на лестничной площадке.
– В каком смысле еще одна? – не поняла я, фиксируя дверь ногой и таким образом укрепив свои позиции.
– В таком смысле, что ходите и ходите, ни стыда у вас, ни совести! Хоть бы хордость женскую поимели!
– Я просто хотела узнать, когда Феликс появится в Культурном центре на Ярославке, а то что-то его давно не видно, – принялась оправдываться я.
– Феликс уехал в командировку, так что не волнуйтесь за нехо, – ответила девица, на всякий случай дернув дверь еще раз, как бы проверяя, возможно ее закрыть или нет, и, не добившись желаемого результата, смирилась с неизбежным. – Вот он вернется, и мы с ним поженимся, так что можете сюда больше не ходить, кончилась его холостая жизнь!
Телефонный звонок отвлек хозяйку квартиры от нашей содержательной беседы. Невеста Феликса обернулась и сняла трубку со стоящего на угловом столике телефона, раздраженно проговорив:
– Да! Да, это Лиля.
И без того недовольное лицо ее посуровело еще больше, и девушка сердито ответила:
– Нет, Феликс не появлялся. Как появится, я передам ему ваш телефон. Нет, не забыла, вы же сами записали мне его на хазете. Да, хазета лежит там же, хде вы ее оставили, на столе рядом с телефоном. Я помню, что это важно, вы ховорили, что приходили насчет уха.
Швырнув трубку на базу, Лиля пробормотала:
– Как же, по делу он ей нужен! Придумала какое-то ухо. Знаю я эти дела!
Упоминание Уха Энки оказало на меня магическое действие. Осознание, что исход бракоразводного дела Ивановых, возможно, зависит от того, как натурально я сейчас сыграю свою роль, придало мне сил и обострило авантюрный дух до предела. Глядя на Лилю широко распахнутыми глазами, я схватилась за сердце и начала медленно сползать по косяку.
– Эй, ты шо? – заволновалась беременная подружка Беляковича. – Тошнит, да? Ты, часом, не залетела от Феликса?
– Сердце! – слабым голосом простонала я. – У тебя есть валокордин?
– Посиди чуток, я ща, мигом! – с облегчением выдохнула она и, повернувшись ко мне спиной, неуклюже двинулась на кухню.
Как только хозяйка скрылась из виду, я проворно подскочила к продолговатому столику, приткнувшемуся в углу прихожей, перелистала газету, лежащую рядом с телефонным аппаратом, на задней странице увидела номер поклонницы Феликса и торопливо нацарапанное под ним имя Жанна. Опасаясь, как бы меня не застукали за неблаговидным занятием, я сложила газету так же, как она лежала до моей разведывательной вылазки, вернулась в прежнее положение у косяка и прикинулась умирающей. Способность запоминать не только номера телефонов, но и несколько страниц печатного текста с одного взгляда, так же как и другие таланты и умения, развила у меня бабушка. Не жалея времени и сил, Ида Глебовна подолгу занималась со мной, маленькой и упрямой, и добилась поистине феноменальных результатов. Помимо мнемонических чудес благодаря бабушке я свободно делю и умножаю в голове семизначные числа, не говоря о сложении, вычитании, возведении в квадрат и извлечении квадратных корней.
Справедливости ради надо сказать, что при всей своей медлительности вернулась Лиля довольно-таки быстро, неся с собой аптечку. Таблетку валокордина пришлось сунуть за щеку, ибо моя спасительница бдительно следила, чтобы я ее съела. Лекарство подействовало в ту же секунду, как я положила его под язык. Волшебным образом мне сразу полегчало, и я начала подниматься на ноги.
– Та ладно, не бери в холову, – дружелюбно говорила моя спасительница, помогая мне отряхнуть пальто. – Пойдем на диванчик, посидишь, дух переведешь, – вдруг предложила она, заводя меня в квартиру и захлопывая дверь. – Ты меня тоже пойми: Феликс – парень видный, бабы к нему так и липнут, а я че, терпеть это безобразие должна? Я и так ему ниче не ховорю, он у меня крутой на расправу, чуть что не так – сразу в хлаз. Поэтому я баб сама отшиваю, ты уж не обижайся. И Лидию Серхеевну вашу отшила.
