Борис, внимательно слушавший Киру Ивановну, хрюкнул в рукав, но секретарша строго посмотрела на него и сказала:
– Боря, не надо смеяться, если чего-то не понимаешь. Сосны – это антенны, принимающие космическую энергию и передающие заряд жизненных сил человечеству. Но не все люди могут одинаково эту энергию получать. Чтобы заслужить стопроцентную подпитку, нужно набрать определенное количество баллов. Вот, посмотрите…
Кира Ивановна полезла в одну из сумок и достала дневник, похожий на ученический. На богато оформленной обложке красовался портрет Лидии Сергеевны в золотом овале. Голова ее была покрыта желтой фатой, а два перста на правой руке сложены в благословляющем жесте.
– Это тетрадь учета баллов, сюда Гуру Ма наклеивает стикеры-проценты, – демонстрируя окружающим дневник, пояснила Кира Ивановна.
– И кто же у нас Гуру Ма? – ехидно осведомился Борис. – Постойте, дайте угадаю. Сама Лидия Сергеевна, не так ли?
– Ну Лидия, и что здесь такого? – дернула плечом Кира Ивановна. – Зато, если заработать пять тысяч баллов, «пятитысячника» посылают на Алтай к Моне Роз. Ты становишься избранным и живешь в гармонии с соснами и со всем миром в Янтарном городе.
– Фантазии у них не отнять! Эти люди знают толк в извращениях, – присвистнул кудрявый друг. – И как же оно выглядит в реальности, пресловутое слияние с природой?
– Глубокое проникновение в суть вещей, – механическим голосом принялась перечислять секретарша, точно повторяя чьи-то чужие слова, – чувство освобождения, смешение чувств, когда цвет звучит, а звук порождает цветовые ощущения, чувство того, что все эти переживания есть единственная реальность, а ординарное сознание есть лишь жалкая тень подлинного бытия. Ну, и все такое прочее.
Борька поднялся со своего места, подошел к раскрасневшейся от возбуждения секретарше и, взяв ее руки в свои, проникновенно сказал:
– Кира Ивановна, дорогая вы наша, для того чтобы пережить это самое слияние, вовсе не обязательно тратить столько времени и сил, набирая какие-то баллы и проценты. Достаточно позвонить драгдилеру, и он пришлет вам марку с Че Геварой или с Микки Маусом, это в зависимости от того, что вы предпочитаете – натуральную спорынью или химические заменители ЛСД.
Старушка сердито выдернула руки у Джуниора и возмущенно проговорила:
– Не ожидала я от тебя, Борис, такой вопиющей черствости!
– Не дайте задурить себе голову, Кира Ивановна! – подал голос Леонид. – Вы же умная женщина, неужели вы не понимаете, что в пересказе госпожи Ивановой буддистская идея реинкарнации трансформировалась в эволюционную лестницу, в эту вашу шкалу накопления процентов и заслуг, благодаря которой человек в каждом воплощении карабкается все выше и выше. То есть по вашей схеме получается, что во время сегодняшней жизни человек может сделать выгодную инвестицию в завтрашнюю жизнь и в последующих жизнях получать процент с капитала. Красиво, ничего не скажешь!
Стоило Леониду замолчать, как эстафету возвращения секретарши в стан вменяемых людей снова подхватил Борис.
– Кира Ивановна, вы же вроде бы христианка, – строго проговорил он. – Если вы верите во всю эту чушь, скорее снимите крестик, не гневите бога!
– Мальчики, оставьте меня в покое! – вспыхнула старушка. – Ни во что я не верю, я просто выполняю задание Агаты!
– А по-моему, прикольно! – перестав грызть ручку, оживилась Маша Ветрова. – Я бы тоже хотела слышать цветные звуки и видеть музыку.
– Агата, можно тебя на пару слов? – пропуская мимо ушей разглагольствования нашей конторской красотки, окликнула меня Кира Ивановна, делая таинственные знаки глазами.
Не дожидаясь ответа, она подхватила со стойки ресепшен пакеты с духовной литературой и, развернувшись к Борису и Леониду спиной, двинулась на кухню. Под испепеляющими взглядами братьев Устиновичей я поспешила за ней. На кухне Кира Ивановна налила нам растворимого кофе и, усевшись на стул, срывающимся голосом начала:
– Агата, не одолжишь ли ты мне до получки десять тысяч? Я немного не рассчитала и заказала книг больше, чем могу купить.
– Кира Ивановна, может быть, это лишнее? – робко начала я, но увидела непримиримый блеск ее глаз.
– Ничего не лишнее, – категорично отрезала секретарша. – Пора бы тебе знать, что я не терплю дилетантизма! В шестидесятые годы в этой конторе работал выдающийся адвокат Максим Заславский, так вот он говорил, что если уж браться за дело, то нужно подходить к нему системно и основательно.
– Изучай матчасть, – горько усмехнулась я, припомнив любимое Борькино выражение.
– Прости, я не расслышала, что ты сказала? – растерялась Кира Ивановна.
– Да так, ничего, – отмахнулась я.
Если честно, мне очень не хватало поддержки кудрявого друга. И то, что Устинович-младший преспокойно сидит себе в соседней комнате в то время, когда я схожу с ума, думая, как мне с ним помириться, особенно угнетало и мучило меня.
– Вот именно, – подхватила Кира Ивановна. – В общем, так. Дай мне десять тысяч и прикрой до конца дня – мне надо пробежаться по школам в нашем районе и раздать учителям приглашения на выставку картин преподобного Бажена. Гуру Ма доверила мне эту миссию и обещала за нее три балла.
– Что так мало? – разочарованно протянула я.
– А ты как думала, милочка моя? – заносчиво прищурилась моя добровольная помощница. – Благодать легко не дается.
– Это сколько же надо сделать всего полезного, чтобы заработать поездку во владения Моны Роз?
– Да уж немало, это точно, – подхватила Кира Ивановна. – Как я уже говорила, целых пять тысяч баллов!
– И что, есть ли герои, которые удостаиваются Янтарного города, или это Диснейленд для российской интеллигенции вроде Шамбалы? – терзала я неверием старушку.
– А как же, есть и «пятитысячники», я лично вчера видела супружескую пару Пряхиных, – откликнулась Кира Ивановна.
– Вот счастливцы! – протянула я.
– Я бы так не сказала, – скептически проговорила секретарша. – У Пряхиных случилось несчастье. Перед самым отъездом пропала их пятилетняя дочка Олечка. Между нами, – понизила голос моя осведомительница, – в обществе поговаривают, что девочку мог похитить Феликс. Вроде бы Белякович раньше встречался с Ниной Пряхиной и Ольга может быть его дочерью. Я, к слову сказать, разделяю это мнение. Помню, в семьдесят втором году адвокат Рогозин защищал одного начальника отдела снабжения, украл свою дочь у бывшей возлюбленной. Встречались они недолго, но она забеременела от снабженца, а его не оповестила. А когда через три года он узнал, то воспылал к малышке отцовскими чувствами и, не думая о последствиях, выкрал ребенка у матери. Нашему Рогозину пришлось изрядно попотеть, доказывая, что похититель девочки действовал в состоянии аффекта, наступившем в результате получения информации о неожиданном отцовстве, и заслуживает сострадания, а не уголовного срока.
