– Зуб даю! – в тон ему ответил Виталий.
– Тогда подъезжай! Я сейчас здоровье поправлю, профуру эту выставлю и буду готов! – с явным нетерпением в голосе сказал Валька.
Виталий положил трубку и захохотал. Теперь, можно считать, полдела сделано. Главное – не допустить, чтобы Валька поспешил. Нужно беречь его до самого карьера.
К дому, в котором уже два года жил сын прокурора, Виталий подъехал спустя пять минут. Городок небольшой, все рядом, куда ни кинь. Прокурор отселил от себя беспутного отпрыска, чтобы жить относительно спокойно. Даже нашел ему какую-то непыльную должность в администрации. И хотя Валька заходил в мэрию только за зарплатой, относились к нему в городе с определенной долей уважения. Пусть и напускного, но куда денешься, если его папашка не только близкий друг Горшкова-старшего, но и легко может упечь за решетку любого, кто попытается сказать хоть слово против него или любимого чада.
Валька слово держал. Едва Виталий притормозил у распахнутых ворот, как тот появился на крыльце, нетвердо держась на ногах. Рядом с ним, откровенно шатаясь, стояла растрепанная, помятая, в незастегнутой блузке, открывающей налитую грудь, деваха с до того блудливыми глазами, что сомневаться в ее основном предназначении в этой жизни было просто глупо. Сочно шлепнув спутницу по роскошному заду, Валька едва не скатился по ступенькам. Синяя «шестерка», брошенная во дворе с распахнутыми дверями, словно ожидала его.
– Валь, а Валь, а можно я с тобой? – загнусавила девка.
– Пошла в жопу! – огрызнулся Валька, но остановился у машины, пытаясь сообразить, стоит ли тащить ее с собой или лучше оставить. По-видимому, какие-то следы сознания еще остались в затуманенном алкоголем мозгу.
– Возьми бутылку и впрягайся! – наконец решил он. – Мы с тобой мою победу прямо там отметим. Этот же маменькин сынок не переносит алкоголя! – заржал Валька и тяжело плюхнулся на водительское сиденье.
Девка со всей прытью, на которую только была способна, бросилась в дом и спустя пару минут уже снова оказалась на крыльце. Литровая бутылка водки и один оранжевый апельсин – вся ее добыча уместились в обеих руках. Протопав каблучищами по каменным ступеням, она довольно ловко забралась в авто.
Моторы послушно зарычали. Виталий занял место впереди и достаточно медленно двинулся в направлении карьеров.
Ваня поднялся в квартиру и, почти не видя ничего перед собой, все еще кутаясь в роскошную меховую куртку Юрия Дмитриевича, сразу направился в спальню. Мария едва успела раздеть ребенка. Уставший и счастливый, он засыпал прямо на ходу. Уложив сына, она вытряхнула из пакета непросохшую куртку Вани, пристроила ее на полотенцесушилке в ванной и, зайдя на кухню, остановилась у окна.
Нет, что ни говори, но вечер прошел на удивление хорошо! Зря она не сказала спасибо Юрию Дмитриевичу. Только благодаря его заботе она с Ваней наконец выбралась за город. А как там замечательно дышится! И чего стоит непередаваемое ощущение просыпающейся после долгой ненастной зимы природы! И Ванюша был так счастлив! Если бы не это злосчастное падение… Как быстро и умело отреагировал Юрий Дмитриевич! Если бы не он, Ванюша уже бы кашлял и сопливился. Какой он замечательный человек! И медсестра говорила, что он очень обходителен и заботлив. Правда, она тогда, как показалось Марии, хотела ее от чего-то предостеречь, но не успела закончить фразу, в кабинет Мария вошла одна.
Ване, похоже, Юрий Дмитриевич очень понравился. Еще бы! И покатал на роскошном автомобиле, и дал поиграть на компьютере. Такое для мальчишки дорогого стоит! Как же ему не хватает настоящей мужской руки! Конечно, будь у Вани отец, он не потянулся бы так к постороннему мужчине. Странно, но и Юрию Дмитриевичу, по всему было видно, приятно общаться с мальчиком! Удивительно, никогда Мария не думала, что есть такие мужчины. И вот на тебе! Живой ископаемый экземпляр! Странно даже! Мария вдруг почувствовала, что захотела чаю. Повернулась к плите, чиркнула спичкой, вспыхнул голубой огонек, и она поставила чайник. Что-то надоедливо мешало, терло шею. Мария стянула с плеча, как она думала, полотенце, но это оказались Ванины брюки. Выстиранные, высушенные и выглаженные заботливым Юрием Дмитриевичем. Она посмотрела на не по-женски тщательно отутюженные стрелки и невольно улыбнулась. Ну надо же! Сам стирает, готовит, убирает, утюжит брюки – не мужчина, а находка. Повезет же кому-то! Достанется такой – горя знать не будет! Хотя, скорее всего, он и так не обойден женским вниманием. Крепкий, молодой, красивый, успешный, наверняка отбоя нет от женщин. Конечно, такой может выбирать любую! Вон даже Ванечка в восторге от него.
Стоп! А вдруг… Мария вспомнила несколько историй, услышанных в учительской. Есть, оказывается, такие мужчины, которые, чтобы добиться близости от одинокой незамужней женщины, сначала начинают заигрывать с ребенком, как бы приручая потенциальную жертву. Может быть, и он такой? Нет, это просто невозможно! Не мог же он, в самом деле, захотеть ее! Мария точно знала, что совсем не красавица. Тогда для чего он начал эту игру? И главное, стал завлекать Ваню! Какой стыд! Разве он не понимает, что это подло! Даже если ему удастся сделать то, что он хочет, как же после Ваня? Ребенок останется крайним. Будет страдать, когда, натешившись, удовлетворившись, мужчина забудет о самом факте существования опозоренной им женщины! Не задумываясь заведет себе другую пассию и станет избегать не то что встреч, даже воспоминаний об оставленной им женщине. Боже, какой ужас! Разве можно так поступать? Ломать чужие жизни, перешагивать через людей, совершенно не думая о последствиях!
Чайник исходил паром. Зло повернув рычажок древней плиты, Мария перекрыла газ. Поискала глазами чашку, обнаружила ее в раковине. Чертыхаясь вполголоса, сполоснула, плеснула черной, как деготь, заварки и невольно вспомнила удивительно ароматный, пахнущий цветами и нежностью чай, которым угощал ей Юрий Дмитриевич. Да, не отведать ей больше прекрасных тостов с ветчиной и тонко нарезанным сыром. Больше никогда в жизни, даже под угрозой смерти, она не перешагнет порога квартиры, в которой живет Юрий Дмитриевич. Как бы ни были чисты его помыслы, но с Ваней ему не следует встречаться. Не дай бог, мальчик привыкнет к нему, а когда интерес у взрослого, самодостаточного мужчины иссякнет, ребенку останется только страдать от несправедливости жизни. Пусть уж лучше Ваня растет, не зная, каковы эти мужчины.
Чай почему-то пах распаренным веником. С отвращением выплеснув его, Мария старательно вымыла чашку, зачем-то понюхала ее и только после этого поставила в сушилку.
Предстоящая завтра встреча с Аленой как-то отошла на второй план.
Юрий Дмитриевич сидел возле потрескивающего камина и, почти не принимая участия в разговоре, смотрел на огонь. Глеб что-то бурно обсуждал с Павлом, Наташа вышла, чтобы уложить ребенка, а Алена по непонятной причине весь вечер держалась в тени. Когда Павел с Глебом поднялись на террасу, чтобы покурить в спокойной обстановке, Алена подсела к Юрию Дмитриевичу и негромко сказала:
– Ты так и не позвонил после моего разговора с Марией. Тебя разве не интересуют мои выводы?
