– Так получилось. Я даже не понимаю, как это случилось, словно затмение какое-то нашло.
– Я вас понимаю, Юлия. У меня у самой нечто подобное произошло. Из-за той любви и замуж не вышла. У вас хоть ребенок есть, а я как жила одна, так и живу. Повезло вам.
– Да уж, такое везение, не рассказать. Не так уж и просто растить ребенка одной. Помощи ждать не от кого. Зарплата нищенская. Одно хорошо, что подруга иногда выручает, изредка посидит с сыном, но у нее работа.
– А родители ваши где?
– Мама одна меня растила, без отца. Еще бабушка была. Сейчас мама в Веллингтоне. В Новой Зеландии. Работала в ЮАР, по контракту. Она у меня тоже врач, кардиолог. Познакомилась с новозеландским хирургом, вышла замуж, теперь они живут там. Ребенок у нее на два года старше моего Андрюшки. А бабушка уже семь лет как умерла. Так что я совсем одна.
– Вам нужно найти себе взрослого, самостоятельного мужчину, который станет для вас надежной опорой.
– Легко сказать. Где они, эти мужчины? – горько усмехнулась Юлия.
– Если бы я знала, то первая бы туда побежала очередь занимать, – рассмеялась Елена Владимировна. – Мне уже скоро тридцать лет, а мужа на горизонте так и не наблюдается.
– Знаете, Елена Владимировна, у меня есть подруга. Соседка, росли вместе. Умница, красавица. Так вот полюбила она человека, немолодого, состоявшегося в жизни, а он от нее отказался. Но не это главное. Он недавно женился. На женщине, разведенной, с двоими детьми. Представляете?
– Что тут удивительного? Сердцу не прикажешь. У меня ведь тоже приключилась не слишком веселая история. Мне всего двадцать было, когда меня угораздило влюбиться. А он оказался женат, причем надежно. Сколько слез я пролила – не рассказать. Только все зря. Он так и остался со своей женой. А я по-прежнему одна. Не сложилось. Юля, а как вы дальше собираетесь жить?
– Не знаю. Слишком все сложно. Простите, Елена Владимировна. Пойду посмотрю, как он там.
– Да, конечно, если что понадобится, стучите, я буду здесь, в кабинете. А через часок заходите на чай. И еще вот что: не отчаивайтесь. Что душа болит, это даже хорошо. Душа либо болит – либо ее нет!
– Спасибо вам! – растроганно сказала Юлия и пошла навестить Дениса.
– Как насчет того, чтобы повторить коньяк? – спросил Никита, когда Анна опустилась в кресло.
Глубокое, мягкое, удобное, оно будто засосало ее, чем Анна не преминула воспользоваться. Забросив ногу на ногу, она дразняще смотрела на Никиту. Он достал коньяк, пару бокалов и, загородив спиной, незаметно сломал ампулу со снотворным. Плеснув, как обычно, на два пальца коньяку, Никита поставил бокал перед Анной, нарезал остро отточенным ножом лимон, вскрыл упаковку шоколада и сел напротив, стараясь смотреть Анне только в глаза. Заметив тень смущения на его лице, Анна еще больше откинулась в кресле. Никита только и смог, что покачать головой.
– Ты женат? – спросила она, пригубив коньяк.
– Я похож на холостяка? – ушел от ответа Никита.
– Нет, но это совершенно непринципиально. Просто ты ведешь себя как примерный семьянин, который ни разу не изменял жене и вообще не догадывается, как должен вести себя настоящий мачо в присутствии согласной на все женщины.
– Это настолько безнадежно? – усмехнулся он.
– Нет, просто обычно мужики на отдыхе себя так не ведут. А ты словно инопланетянин. Наверное, оттого ты меня так и заводишь. Думаю, с тобой будет незабываемо. Ты знаешь, что такое женский оргазм? Это то, что невозможно забыть!
– А я слышал, что это то, что невозможно вспомнить.
– Ты умеешь шутить! За нас! – Анна подняла бокал.
– Твой муж тоже в отпуске ощущает себя свободным? – поинтересовался Никита, переходя на «ты».
– А чем он лучше других? Я делаю вид, что не догадываюсь, вот и все дела.
– А он, тоже делает вид?
– Слушай, Никита! Какое тебе дело до него? Скажи лучше, ты еще долго будешь там сидеть? Не надоело дурацкие вопросы задавать?
– Может, хотя бы для начала на брудершафт выпьем? – внезапно севшим от волнения голосом спросил Никита.
– Выпьем! Иди ко мне скорее!
По правилам выпить не удалось. Она и не подумала встать. Никита присел на подлокотник, краем глаза проследил, чтобы она выпила до дна, пригубил коньяк. И, отставив бокалы, поцеловал Анну. Ее руки нетерпеливо рвали пуговицы на рубашке Никиты, гладили грудь, но движения становились все более медленными, дыхание, бывшее до этого бурным, начало успокаиваться, не прошло и минуты, как тело Анны отяжелело, и она уснула прямо у него на руках.
Никита осторожно высвободился, вышел на балкон, закурил и, подняв глаза, засмотрелся на звезды. «Плевать! Пусть думает что угодно. Я не хочу! Как бы привлекательна и соблазнительна она ни была – она мне не нужна!» – думал он. Нервно закурил следующую сигарету, но во рту уже стояла противная, непреходящая горечь табака. Отшвырнув окурок, он проследил, как он красной точкой прочертил ночную тьму и рассыпался искрами на асфальте.
Решительно войдя в ванную, Никита встал под душ и включил холодную воду. Вода будто вскипала на разгоряченном теле, но постепенно напряжение стало спадать. Промерзший до костей, он вернулся в комнату, где, развалившись в глубоком кресле, спала Анна.
Секунду постояв над ней, Никита принялся за дело. Осторожно, бережно перенес ее в спальню, уложил на постель и целомудренно укрыл простыней. Рука сама собой потянулась к телефону. За окном забрезжил робкий рассвет. Несколько раз он повторил вызов, но Юлия так и не взяла трубку.
Злясь на весь свет, Никита выпил полный бокал коньяку и как был, в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, вышел на балкон. Солнце еще не поднялось над лесом, но небо уже стремительно светлело на востоке.
«Где ее черти носят? Ни днем ни ночью ее нет дома! Может, уехала куда?» – возмущенно подумал Никита. Он не понимал, что именно его так притягивает в Юлии, но после той сумасшедшей ночи он уже не мог думать ни о ком другом. Не было сил избавиться от воспоминаний. Всего одиннадцать дней и одну-единственную ночь они провели вместе, а Никита чувствовал, что погиб, окончательно и бесповоротно. Впервые в жизни судьба свела его с такой женщиной и тут же зло пошутила, разлучив их. Возможно, что если бы не было той ночи, то, пожалуй, он вспоминал о встрече с Юлией с легкой грустью, не более того. Но теперь Никита буквально грезил Юлией, он упорно искал ее черты в других женщинах и… радовался, не находя. Она единственная, неповторимая, желанная. Самая лучшая из всех живущих на свете. Он до сих пор явственно ощущал аромат ее кожи, чувствовал робкие прикосновения, слышал волнующий, неповторимый голос, молящий о любви.
Юлия стала для него сладким непреходящим кошмаром. Оставаясь наедине, он постоянно думал, как доказать Юлии свою любовь. Он перестал бояться этого слова. До встречи с ней он почти никогда не произносил его вслух. Попросту не говорил слов любви женщинам. Единственная, кто слышал его признания, была его первая жена. В то время он и сам верил, что любит, но прошли годы, чувство угасло. Они оба ощутили себя чужими друг другу, потому так легко и расстались, спокойно, без ссор и скандалов. Наверное, именно по этой причине они и сохранили ровные, нормальные отношения. Со второй женой ничего этого не было. Он привел ее в свой дом потому, что уже устал от одиночества, от пустой холодной постели, от напряженной тишины. Привел как дорогую игрушку, отчетливо понимая, что за все в этой жизни необходимо платить.
