— В чем дело? — снова спросила она.
— Стой и не вертись. — Я стал очищать ее свитер и юбку, пока не стряхнул с них всю пыль.
Глория какое-то время молчала. Потом сказала:
— Это я вляпалась где-то в раздевалке, когда возилась с Лилиан.
«Зря ты принимаешь меня за болвана», — подумал я. А вслух произнес:
— Скорее всего.
Расхаживая взад-вперед по площадке, мы налетели на Ролло Петерса.
— Что это за девица? — поинтересовался я, показав на «семерку».
— Это партнерша Ги Дюка. Зовут ее Розмари Лофтус. А ты что, глаз на нее положил? — задала мне в свою очередь вопрос Глория.
— Я только спросил, кто она такая. Она мне совершенно безразлична.
— Твое счастье, — не унималась Глория. — Ну, скажи ему, Ролло.
— Нет, это без меня. — Ролло покачал головой. — Я о ней ничего не знаю.
— А что с ней такое? — спросил я Глорию, когда Ролло отошел к Джеймсу и Руби Бэйтс.
— Ты что, маленький? — удивилась она. — Вчера на свет появился? — Она рассмеялась и покачала головой. — Ну ты даешь!
— Ладно-ладно, выбрось это из головы, — буркнул я.
— Ну так вот, чтобы ты знал, эта стерва — самая отчаянная шлюха к западу от Миссисипи, — пояснила она. — Шлюха с высшим образованием, всем шлюхам шлюха. Даже девки не решаются идти в сортир, когда она рядом…
— Эй! Здравствуй, Глория! — воскликнула миссис Лейден. Сидела она на своем обычном месте в первом ряду, в ложе, на противоположном от помоста распорядителя конце зала. Мы с Глорией приблизились к барьеру. — Как дела у пары, за которую я болею?
— Отлично, — ответил я. — А как у вас, миссис Лейден?
— Тоже прекрасно. Нынче вечером я хочу остаться здесь надолго. Видите? — Она указала на плед и корзинку с едой, стоявшую на соседнем стуле. — Буду сидеть здесь и подбадривать вас.
— Нам это пригодится, — кивнула Глория.
— Почему вы не займете ложу чуть подальше от «Пальмовой рощи»? — спросил я. — Попозже, когда все захотят выпить, в баре будет ужасно шумно.
— Это мне не мешает, — улыбнулась она. — Я сижу тут в основном ради дерби. Хочу видеть, как вы будете проходить повороты. Не хотите взглянуть? — Она достала из-под пледа вечернюю газету.
— Спасибо, — сказал я, — хотелось бы знать, что происходит на свете. Хотя бы какая там погода? Надеюсь, мир не слишком переменился?
— Вы надо мной смеетесь.
— Ну что вы… Просто мне кажется, что я в этом зале уже миллион лет… Спасибо за газету, миссис Лейден.
Когда мы двинулись дальше, я развернул газету. Глаза резанули огромные черные буквы:
«УБИЙЦА НА ТАНЦЕВАЛЬНОМ МАРАФОНЕ.
ПРЕСТУПНИК УЧАСТВУЕТ В СОСТЯЗАНИИ
Вчера на танцевальном марафоне, проходящем в Санта-Монике, полиция арестовала давно разыскиваемого убийцу. Речь идет о двадцатишестилетнем итальянце Джузеппе Лоди, который восемь месяцев назад бежал из иллинойской тюрьмы, город Джоли, отбыв лишь четыре из пятидесяти лет заключения, на которые он был осужден за ограбление аптеки в Чикаго и убийство ее престарелого владельца.
Лоди, принимавший участие в танцевальном марафоне под фальшивым именем Марио Петрони, не оказал сопротивления сотрудникам криминального отдела Блиссу и Фойгту, производившим арест. Как сообщили нам оба сотрудника полиции, на танцевальный марафон они попали совершенно случайно, пытаясь отвлечься от служебных обязанностей, а Лоди опознали по фотографии, помещенной в популярном полицейском журнале в рубрике „Poзыск". В этой рубрике регулярно печатают снимки и подробные описания наиболее опасных разыскиваемых полицией преступников».
— Представляешь? — сказал я. — Я как раз был рядом, когда все произошло. Мне жалко Марио.
— Почему? — спросила Глория. — Какая между нами разница?
Педро Ортега, Мак Астон и еще кто-то сбились возле нее в кучу и возбужденно обсуждали заметку. Я оставил газету Глории и в одиночестве скользил по паркету.
«Жуткое дело, — мелькнуло у меня в голове. — Пятьдесят лет! Бедняга Марио!..»
Но если Марио узнает обо мне, если только он узнает, то наверняка подумает: «Бедный парень! Он так жалел меня, а сам угодил в петлю…»
В следующем перерыве Сокс Дональд приготовил для нас сюрприз. Нам раздали спортивную форму, чтобы мы ее надели перед дерби, до начала соревнований: тенниски, белые шорты и белые свитера. Все мужчины получили ремни из толстой кожи, на которых с обеих сторон были небольшие ручки, как на чемодане. Нашим партнершам предстояло держаться за них во время прохождения поворотов на дерби. Тогда это изобретение показалось мне никчемным и глупым, но позднее я понял: Сокс Дональд знал, что делает.
— Послушайте, ребята, — сказал Сокс. — Сегодня вечером игра начнется всерьез, к нам на дерби заявится уйма кинозвезд, а куда идут они, туда за ними валят толпы. Какая-то пара сегодня проиграет — каждый вечер кто-то будет проигрывать. Я не хочу слышать никаких упреков, потому что таковы правила. Шансы у всех равны. Вы получите дополнительное время, чтобы надеть спортивную форму, и затем — чтобы ее снять. Да, кстати! Днем я говорил с Марио Петрони. Он попросил меня проститься за него со всеми своими друзьями, что здесь у него были. А теперь, ребята самое главное: не забудьте — во время дерби публика за свои деньги хочет увидеть настоящую гонку!
Меня удивило, что Сокс вспомнил о Марио, потому что накануне вечером, когда Марио арестовали, он его чуть не убил.
— Я думал, он на Марио зол, — сказал я Ролло.
— Теперь уже нет, — ответил тот. — Арест оказался самой лучшей рекламой, какую только можно придумать. Не будь его, никто бы и не знал, что марафон вообще существует. Публикация в газетах — именно то, что было нужно. Сегодня телефон не умолкал: все рвались заказать билеты.
8
РОБЕРТ САЙВЕРТИН…
8
В тот вечер впервые зал был полон и практически все билеты проданы. В «Пальмовой роще» было не протолкнуться, и из бара доносились громкий смех и гул разговоров.
«Ролло прав, — сказал я себе. — Арест Марио — как раз та реклама, которая была нужна Соксу». Однако зрителей привлекала не только шумиха в газетах. Потом я узнал, что Сокс рекламировал марафон по нескольким радиостанциям.
Мы разгуливали в спортивной форме, пока тренеры и персонал готовили площадку для дерби. Большинство участников в спортивной форме выглядели довольно потешно. В жизни не видел такой курьезной коллекции рук и ног.
— Взгляни, — Глория мотнула головой в сторону Джеймса и Руби Бэйтс. — Во брюхо, а?
Круглый живот Руби сильно выдавался вперед. Казалось, что под свитер она затолкала подушку.
