Вебер уставился на меня немигающим взглядом, а Рис вынул руку из кармана.
— У меня и в мыслях не было подвергать опасности ваше сотрудничество с Роумером. Всем известно, что не стоит резать курицу, несущую золотые яйца. Это дело основано на полном отсутствии улик и зацепок…
— У нас здесь тихо, и все счастливы, — отозвался инспектор, — и я, и все ребята вокруг прекрасно ладим, газеты нас не беспокоят, и никто не хочет перемен. Нам не надо никаких подозрений и недомолвок, а тем более никто не хочет резни…
— Ну, ладно, инспектор, ваша лояльность очень трогательна, но что вас действительно волнует, так это отсутствие следов, когда инкассаторы исчезнут вместе с машиной, разве не так?
— Рано или поздно их обнаружат и начнут разнюхивать, сопоставлять…
— Ни малейшего шанса, иначе я не взялся бы за это дело. Выслушайте меня сначала, а потом уже делайте выводы.
— И что же вы собираетесь предпринять? — спросил Рис.
— Вопрос остается открытым, но уже завтра я смогу на него ответить. По-моему это справедливо, — обратился я к Веберу.
— Хорошо, — согласился инспектор, — но прежде всего вы посоветуетесь со мной.
— Обязательно, — заверил я его.
— Ты мне отвечаешь за это, Чероки, — сказал он Мэндону.
— Да.
— Тогда до скорого… — я встал и зажег сигарету.
Рис проводил нас до двери.
— Ты неплохо провел время с Холидей прошлой ночью? — поинтересовался я на прощание.
Он ничего не ответил.
— Тебе следует хотя бы позвонить ей. У неё появилась масса новой информации: адреса, фамилии и все такое…
Мы спустились вниз, Мэндон пару раз порывался заговорить со мной, но раздумал. Так молча мы и вышли на улицу.
Хайнес поджидал нас, не выходя из машины, и даже не пошевелился, чтобы открыть дверь изнутри.
— Почему ты не научишь его вести себя как полагается, ему что, лень дверь открыть, что ли? — сказал я Мэндону.
— Ради бога, хватит нравоучений.
Он открыл дверь и вся троица на этот раз уселась на заднем сидении. Хайнес с безразличным видом ждал указаний.
— Куда отправимся, — спросил меня Мэндон.
— На квартиру. Надо забрать Холидей.
— Холидей? С какой стати?
— Вознаградим её преданность. Немного музыки и танцев. Сегодня у нас праздник…
— Вернемся на то место, где мы подобрали их сегодня, — сказал Мэндон Хайнесу.
Негр завел мотор и мы тронулись.
— Нам некогда тратить время на вечеринки, — саркастически изрек Мэндон. — Нам ещё надо кое-что обдумать.
— Я и так об этом думаю, аж холодный пот прошиб.
— Послушай меня, дружок. Вебер не тот человек, которым можно помыкать…
— Кастрированный гигант.
— Однажды ты убедишься, что это совсем не так.
— Неужели? — я повернулся к Джинксу. — Встряхнись и успокойся. Этот парень и не собирался стрелять.
— Сукин сын… — пробормотал он в ответ.
Я рассмеялся.
— Рано или поздно ты поймешь, что это совсем не так.
— Неужели? — бросил он, отворачиваясь.
Играл оркестр Генри Хальстеда. Музыка была приятной, хотя и не по моему вкусу, но ритм вполне подходил для танцев. Это был ресторанный танцевальный оркестр, и мне хватило первых восьми тактов, чтобы понять: эта команда лучшая из тех, что мне приходилось слышать за последнее время. Они играли неплохие мелодии, а ритм соответствовал движениям человеческого тела. Когда мы вошли, звучало "Я танцую со слезами на глазах", танцевальная площадка была переполнена, а свет притушен.
Метрдотель подвел нас к столику рядом с эстрадой. Пожалуй, даже слишком близко.
— А у вас нет ничего подальше от оркестра?
— Нет, сэр, — он был сама любезность. — Мне очень жаль, но пока ничего другого предложить не могу. Возможно позднее…
— А как насчет вон того столика? — продолжал настаивать я.
— Очень сожалею, сэр…
— Нас устроит и этот, — согласился Мэндон.
Метрдотель усадил за столик Холидей, мы с Чероки тоже заняли свои места и стали изучать предложенное меню. Тем временем появился бой и стал накрывать на стол.
— Мы бы хотели поужинать, — обратился я к метрдотелю.
Бой начал собирать салфетки.
— Оставь их на месте, — сказал я ему.
Бой вопросительно взглянул на метрдотеля, тот кивнул, он положил их на место и стал разливать воду. Метрдотель знаком подозвал официанта и удалился.
— Мне кажется, я бы не отказалась от хорошего сэндвича, — сказала Холидей.
— Большой сэндвич для леди, — заказал я официанту.
— …бурбон и кока-колу, — закончила она.
— Бурбон и кока-колу? — удивился я. — У тебя испорченный вкус, первый раз слышу о таком сочетании…
— Но я так хочу.
— Сегодня тебе позволено все, — согласился я. — Бурбон и кока-колу для леди.
— А что вы закажете себе? — спросил официант.
— Коньяк, — ответил я.
— А вы будете кушать? — спросил я Чероки.
— Кофе, — сказал Мэндон.
Официант кивнул.
— Кстати, насчет коньяка, постарайтесь разыскать «Деламейн».
— Хорошо, сэр, «Деламейн».
Мэндон осмотрелся вокруг.
— Неплохой оркестр, — одобрительно заметил он.
— Чероки и сам музыкант, — сказал я Холидей.
— В самом деле? — удивилась она.
— Не совсем так…
— Он скромничает, — перебил я его. — Он барабанщик. Ты бы видела, сколько в его комнате всяких ударных инструментов.
— Это был мой гонорар, — улыбнулся Мэндон. — Один парень таким образом расплатился со мной…
Я взглянул на Холидей. В неясном свете маленькой настольной лампы её лицо смотрелось совсем по-иному, она была скорее похожа на добродетельную домохозяйку и преданную жену: полосатый фартук, корзинка для покупок, магазины… Ну, Маргарет Добсон осталась в далеком прошлом, незаживающей раной моей памяти, а Холидей, вот она, только руку протяни. Верная и преданная, по крайней мере, пока ты рядом…
— Не хочешь потанцевать? — предложил я.
Она утвердительно кивнула.
— Извинишь нас, Чероки?
— Валяйте, разомните ноги, — напутствовал он.
Я помог ей встать и проводил до танцевальной площадки. Мы начали танцевать, стараясь держаться подальше от эстрады. Она оказалась отличной партнершей и отвечала на каждое мое движение.
