– Опять ты засунула туда эту штуку?
– Да, чтобы твое добро не вытекло, – ответила Бренда, а потом, подражая ему, повторила: – Да, я опять засунула туда эту штуку.
– На затычку похоже.
Бренда остановилась в изножье кровати.
– Вот именно. Самая настоящая затычка. Чтобы ничего не вытекло.
Леркази сморщился:
– Зачем так откровенно? Это противно.
Бренда закатила глаза.
– Тогда надевай презерватив, Джерри.
Леркази показал на ее промежность:
– Прикройся!
Бренда схватила темно-синие леггинсы, которые надевала на работу. Села на край кровати и натянула леггинсы на себя. Когда она выгнула спину, чтобы надеть их на бедра, Леркази заметил:
– У тебя просто охренительное тело.
– Сам только что сказал, что тебе противно.
Он подождал, пока Бренда не встанет с кровати. Когда она потянулась за белым спортивным топом, он покачал головой.
– Это мне не противно, – сказал он, показывая на ее силиконовую грудь. – Здесь затычек нет.
Бренда ответила ему полуулыбкой.
– Почему ты не надеваешь презерватив? Раз тебе так не нравятся тампоны.
– Терпеть их не могу.
– А я терпеть не могу, когда твое добро вытекает, когда я работаю внизу.
Леркази снова поморщился:
– Что за разговорчики?
Бренда положила руки на бедра.
– Проблема не у меня, а у тебя.
Леркази задумался. Она права. Он хочет, чтобы его женщины были просто идеальными. Хотя он и не задумывался о том, что просит слишком многого. Он вкладывал в них деньги, оплачивал все их расходы, устраивал на тепленькие местечки, чтобы зарабатывали деньги на игру, обеспечивал лучшими знакомствами в Лас-Вегасе.
Но Бренда мало-помалу берет над ним верх. Ему пятьдесят шесть. Молодые женщины, которыми он себя окружает, слишком много о себе понимают, невзирая на то, сколько денег он на них тратит.
– Не знаю, – сказал он. – Моя первая жена тоже так делала. Это меня беспокоит.
Бренда нахмурилась.
– Мне пора вниз. Прислать твоего извращенца?
– Моего бухгалтера? – переспросил Леркази. Он знал, что девушки, работавшие в тренажерном зале, ненавидят Аллена Фейна. Он любил поддразнивать их.
– Почему ты называешь его извращенцем? – спросил он.
– Потому что он и есть извращенец. Любит малолеток. Это всем известно. Он даже не скрывает своих пристрастий. А еще он таскает к себе частных массажисток. Например, ту китаезу. И все знаем, что он с ними делает в массажном кабинете.
– Что за китаеза?
– Китаеза, вьетнамка или кореянка – не знаю. Она идет с ним в массажный кабинет и там берет в рот. Мои девочки, когда видят его, просто еле сдерживаются, чтобы не стошнило. От него у нас мурашки по коже.
Леркази изобразил озабоченность.
– Он когда-нибудь приставал к тебе?
– Я не похожа на малолетку и поэтому не в его вкусе.
Леркази попытался представить, как Аллен Фейн совокупляется с его подружкой. Картинка вышла еще отвратнее, чем ее тампон.
– Пришли его ко мне, – кивнул он.
– А если Нэнси опять позвонит?
Нэнси была второй женой Леркази; он старался видеться с ней как можно реже.
– Передай, что я занят.
– Ладно, – заявила Бренда, вставая. – О чем ты сейчас подумал? Ну-ка, признавайся!
Леркази нагнулся и смял окурок в пепельнице на прикроватной тумбочке.
– Слушай, Бренда, не надо меня заводить с утра, идет?
Бренда остановилась на пороге, развернулась и показала ему средний палец. Он расхохотался.
Через двадцать минут Аллен Фейн сидел на диване в квартире над спортивным залом. Леркази причесывался перед огромным, во всю стену, зеркалом за барной стойкой. Бухгалтер нервно ерзал на сиденье, вертя в руках хрустальные игральные кости, которые он взял со стеклянного кофейного столика. Он явно нервничал, дожидаясь, когда Леркази обратит на него внимание.
– Как съездил в Лофлин? – спросил Леркази.
– А? – спросил Фейн, роняя одну кость на колени. – Хорошо съездил. Вот думаю, не прикупить ли там квартирку.
Леркази перестал наблюдать за бухгалтером в зеркало.
– Ты хоть заплатил малолеткам, которых трахал вчера ночью?
– Конечно.
Леркази закончил причесываться. Разворачиваясь к Фейну, он чиркнул спичкой и вынул из пачки сигарету.
– Сегодня вечером устроим прием, – заявил он; незажженная сигарета приклеилась к нижней губе. Он закурил, глубоко затянулся и подержал дым в легких, прежде чем выпустить его. – Позовем мэра, – продолжал он. – Или членов городского совета. Закатим вечеринку в мою честь, да пошумнее, чтобы попало в выпуски новостей.
– Ты будешь с женой? – спросил Фейн, кладя хрустальные кости на стеклянный столик.
Леркази развел руками.
– С женой? Что за вопрос? Неужели мне появляться на публике с Брендой? Конечно, я буду с женой!
– Можно узнать, в честь чего прием?
– В прошлом месяце у Джилли обнаружилась недостача – тридцать две тысячи. Кое-кто, оказывается, снимал пенки с дешевых игровых автоматов. Дело вскрылось на той неделе. Тридцать две тысячи за месяц! Кто знает, сколько еще он успел присвоить за предыдущие пять месяцев, пока мы его не засекли!
– Понятно. – Бухгалтер сглотнул.
– О воришке уже позаботились, – продолжал Леркази, садясь наискосок от Фейна в черное кожаное кресло с откидной спинкой. – Правда, что ты таскаешь в массажные кабинеты уличных шлюх?
– Нет, что ты! – возмущенно возразил Фейн. – Зачем мне таскать уличных шлюх в массажные кабинеты?
– Бренда говорит, ты притащил туда какую-то китаянку, которую и поимел во все дырки.
– Неправда. Просто Бренда меня терпеть не может.
– Запомни, я не хочу, чтобы у меня под носом происходило такое непотребство! Какая-то шлюха является сюда с улицы и позволяет делать с собой все, что угодно. Уж ты-то мог бы устроиться и получше.
– Джерри, ты же знаешь, какие у меня вкусы. Зачем мне развлекаться в твоем клубе, на виду у всех? Раз уж на то пошло, я люблю смотреть. Самое большее, на что она шла, – снимала лифчик. Не знаю, как обо всем стало известно Бренде, разве что она установила там скрытую камеру.
Леркази ухмыльнулся. Ему нравилось унижать своего бухгалтера.
– Ну ладно, раз ты отвечаешь за свои поступки, – сказал он. – В конце концов, ты ведь мой коммерческий директор, верно?
