Несколько секунд Павлик молчал. Он видел, что Денафриа по-прежнему сосредоточен на сценке, происходящей на той стороне улицы.
– Спасибо за доверие, но все равно мне как-то не по себе, – пробормотал Павлик. – Нам не стоит здесь находиться.
– Если хочешь, уходи, – проронил Денафриа, не глядя на Павлика.
– Я не хочу уходить один, – ответил Павлик. – И бросать тебя. Просто мне не по себе. Неловко как-то.
– А мне, по-твоему, сейчас хорошо? – спросил Денафриа. – Я не знал, что увижу такое. Я такого не ожидал. Заехал, чтобы передать сынишке билеты на футбол, будь они неладны! Хотел его порадовать…
– А может, билеты – только предлог для того, чтобы повидаться с женой? – предположил Павлик.
Денафриа смерил напарника выразительным взглядом.
– Я не хотел тебя обидеть, – оправдывался Павлик. – Только предполагаю. Может, у них все серьезно и не надо им мешать.
Денафриа завел мотор и на полной скорости промчался по улице. Он пронесся мимо жены и мужчины, с которым та разговаривала. Он был уверен, что жена повернулась и увидела его.
– Я приехал, чтобы передать сынишке билеты, – повторил Денафриа, когда они повернули за угол.
– Допустим, – мотнул головой Павлик. – А сейчас рванул на полной скорости только ради того, чтобы проверить, хорошие ли у тебя покрышки.
Остаток пути до Манхэттена они проехали молча. Всякий раз, как Павлик пытался завязать разговор, Денафриа отрицательно качал головой.
Наконец, после того, как они припарковались на Тридцать восьмой улице, возле шикарного жилого комплекса «Коринф», в котором жил Ларри Берра, Денафриа извинился:
– Я вовсе не собирался втягивать тебя в свои семейные проблемы. Прости.
– Да ладно, чего там, – отмахнулся Павлик. – Я за тебя беспокоюсь. Сам один раз через такое прошел. Только вот детей у меня не было – не повезло. Так что радуйся. Что бы ни произошло у тебя с женой, сын-то у вас есть.
Денафриа кивнул.
Консьерж сообщил детективам, что Ларри Берра недавно ушел и пока не возвращался. Денафриа оставил консьержу свой телефон и велел непременно передать Ларри Берре, что к нему приходили из полиции.
Выйдя из роскошного здания, Денафриа вскрыл новую пачку сигарет. Павлик поднес ему огонь.
– Спасибо, – поблагодарил Денафриа.
– Думаешь, он вправду хочет с нами потолковать? – спросил Павлик.
– Кто, Берра? – уточнил Денафриа.
Павлик щелчком вытолкнул сигарету из собственной пачки.
– По-моему, он испугался, – предположил Денафриа. – Ему не по себе после того, как Манджино отделал Лусию. Может быть, до него наконец дошло, что бандитская жизнь – не детская игра.
Павлик закурил.
– Но ведь Лусия ни в коем случае болтать не станет, так?
– Да ни за что на свете.
Павлик затянулся.
– Как по-твоему, они попробуют снова к ней подкатиться?
– Сомневаюсь.
Некоторое время оба молча курили. Потом Денафриа спросил:
– Что ты имел в виду, когда говорил, что сам прошел через такое?
Павлик выпустил длинную струю дыма.
– С первой женой, – пояснил он. – Мы с ней прожили около трех лет. И незадолго до того, как я перешел в убойный отдел, она полюбила другого. Я получил повышение, а она – любовника. Она все мне выложила в тот же вечер, когда меня повысили. «Нам надо поговорить»… Ну а дальше все ясно. Понимаешь?
Денафриа кивнул:
– Более или менее. Ну а ты что?
– Сначала дал себе слово, что убью того подонка, который увел ее у меня. Найду его, пристрелю, а потом покончу с собой.
– А потом? Ты ведь все-таки его не убил…
Павлик потянулся и зевнул во весь рот.
– Попросил отца последить за ними. Отец у меня тоже полицейский. Сейчас на пенсии. Он выяснил, что у нее был еще один дружок до того, про которого она мне рассказала. По крайней мере, так он мне передал. Ну, и я решил не губить свою жизнь. Съехал с квартиры, пока они уединились в каком-то отеле. Попросил своего адвоката позвонить ей. Подписал все нужные бумаги, и все.
Денафриа поморщился:
– И все?
– И запил, – продолжал Павлик. – Пил крепко. Но алкоголиком не стал. То есть был на грани, но все-таки не спился окончательно. Потом узнал, что дружок ее бросил – после того как сделал ей ребенка. И мне почему-то полегчало. Мы с ней были оба слишком молоды. Все равно наш брак, так или иначе, не продлился бы вечно. После того я бросил пить.
– А я просто места себе не нахожу, – признался Денафриа. – Но мысль о запое очень соблазнительная. Может, попробовать?
– Выпивка проблему не решает, зато притупляет боль, – согласился Павлик. – А у нас с тобой есть еще одно отвлекающее средство – работа. Охота на подонка Манджино вполне способна заменить бутылку.
Денафриа насупился:
– Ты к нему и вправду неравнодушен!
Павлик поджал губы.
– Да, – сказал он. – Я к нему и вправду неравнодушен.
На Кони-Айленде было прохладно и свежо. Бенни Лукесси и Джимми Манджино сидели на спинке скамейки и смотрели, как рядом, на заасфальтированной площадке, играют в софтбол. Лукесси курил сигарету. Манджино жевал сухой кренделек с горчицей.
– Все дело в том, – говорил Лукесси, – что Джо Сарпетти заработал свой первый миллион на порнухе. Раз уж о нем зашла речь, он, конечно, не святой.
– Но порнуха его не испортила, – возразил Манджино. – Просто на ней всегда можно много наварить.
Мяч со звоном отскочил от алюминиевой биты – высокий и худощавый подросток отправил его на левую сторону.
– Да, порнуха его не испортила, – согласился Лукесси. – Но теперь он отмывает деньги, заработанные на порнографии. По-моему, тут он немного переусердствовал.
– Джек Фама уверяет, что Джо Шарп просто любит слушать собственный голос, любит отдавать приказы. Только и всего, – заметил Манджино, слизывая с пальцев горчицу.
– Все было бы ничего, если бы он не заказал тех троих, – ответил Лукесси. – Совсем недавно.
– Ну да, тех, которых нашли на Канарси, – кивнул Манджино.
– Конечно, их убрал кто-то со стороны. Но когда бригадиры потом устроили сходняк, никто не слышал, чтобы Джо Шарп жаловался на то, что убрали трех парней, которые много лет приносили его семье кучу денег.
– Поэтому-то Джек Фама уже не так безоговорочно подчиняется своему бригадиру, – пояснил Манджино.
– Красавчик Джекки безоговорочно подчиняется только своему члену. – Лукесси поморщился. – Никто ему слова не скажет, потому что он – Виньери по крови. В принципе мы ничего не имеем против него, но не дай личным чувствам встать у тебя на пути, Джимми. Иначе начнется война между бригадой Сарпетти и нами. А когда война начнется, не удивляйся, если Джек Фама будет держать нос по ветру и не станет прикрывать тебе спину. Фама – обычный сицилийский пацан, который хочет того же, чего хотят все более или менее замешанные в нашем деле. Он хочет в один прекрасный день стать боссом.
