Повернувшись, он посмотрел на Сибиллу. Да, быстро он сориентировался. Сибилла стояла одна, испытывая неловкость и стыд, а одна ее нога по-прежнему оставалась на клумбе с крокусами. Было трудно определить, что излучали глаза Керстин Хедлунд — ненависть или горе, но взгляд женщины был настолько несчастным, что Сибилле захотелось попросить прощения — все равно за что. Человек по имени Ингмар перевел взгляд с Керстин на Сибиллу. Любопытство в конце концов перевесило.
— Кто это? — Он постарался, чтобы вопрос прозвучал бесстрастно.
Керстин Хедлунд не спускала с нее глаз.
— Никто, — произнесла она. — Но я буду благодарна, если ты сделаешь так, чтобы она исчезла.
Он заметил, что Сибилла торопливо кивнула. Все, что угодно, лишь бы как можно быстрее отсюда уйти.
— Пойдемте!
Он сделал нетерпеливый жест. Сибилла немедленно повиновалась, но на всякий случай пошла чуть в обход, подальше от рассерженной женщины.
По дороге к парковке они оба молчали. Ее рюкзак так и остался в кустах, но сейчас ей было не до этого. Позже заберет.
Повернувшись, он посмотрел на нее:
— Что тут произошло?
Несколько секунд Сибилла колебалась. Но что ей оставалось, кроме как сказать правду.
— Она думает, что я была любовницей Руне.
Он рассмеялся. В какое-то мгновение она подумала, что ей надо обидеться.
— Любовницей Руне? С чего это она вдруг решила?
Он по-прежнему улыбался, и его реакция ее чем-то смущала.
— По-видимому, у него была любовница, которая теперь раз в неделю приносит на могилу цветы.
Улыбка его внезапно исчезла, и, прежде чем ответить, он глубоко вздохнул.
— Вы вообще знакомы с Керстин? — спросил он.
— Нет.
Он посмотрел в сторону кладбища, словно хотел убедиться, что она не идет за ними следом.
— Я понимаю, каково вам, но постарайтесь все-таки ее простить.
— Простить? Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
Он сокрушенно вздохнул, словно ему было трудно говорить об этом.
— Цветы приносит сама Керстин, но потом забывает об этом. Она не в первый раз обвиняет людей на кладбище. После смерти Руне она сама не своя.
Сибилла смотрела на него широко раскрытыми глазами. Наверное, он понял ее замешательство и, не дожидаясь вопросов, продолжил:
— Я сегодня для этого сюда и пришел, хотел разобраться с собственными мыслями. Ей надо помочь, но как — не знаю. Мне кажется, это мой долг перед Руне, я должен попытаться ей помочь.
Версия разваливалась на глазах. То есть, если нет никакой любовницы…
Мысль крепла.
— В каком смысле она сама не своя?
Он смотрел в землю, по-прежнему озабоченно.
— Несколько месяцев она болела. Раньше она работала медсестрой в больнице, но… Им начало казаться, что она ведет себя странно. Потом она прекратила работать, но все стало еще хуже.
Сибилла вспомнила белый подол, который выглядывал из-под пальто Керстин Хедлунд во время их первой встречи.
— Она ходит в медицинском халате.
Он скорбно кивнул:
— Да. Я знаю.
Значит, первое ощущение было верным. Это она. Женщина с ненавистью в глазах. Она работала в больнице, ей удалось получить доступ к списку жертв, и она просто отняла у них все, что — как ей казалось — принадлежит только ей.
А то, что жизнь Сибиллы Форсенстрём при этом разбилась вдребезги, не имело ни малейшего значения. Это даже кстати. Из этого можно извлечь кое-какую пользу.
Она прикрыла глаза.
По всему ее телу разлилось мощное непреодолимое желание сделать так, чтобы этой женщине стало очень больно. Сколько мучений, сколько страха! И главное, выброшенные деньги. Выброшенное будущее.
Резко развернувшись, она снова направилась в сторону кладбищенских ворот.
— Куда вы? — крикнул он ей вслед.
Сибилла не ответила, но, приблизившись к воротам, обнаружила, что у могилы никого нет. Керстин Хедлунд ушла через другой выход.
Постояв немного на месте, она пошла назад.
— Где она живет?
Он выглядел чуть обеспокоенно.
— Зачем вам это?
— Я хочу поговорить с ней.
Он колебался.
— Вы действительно считаете, что это имеет смысл?
Она ухмыльнулась.
Имеет смысл? Как будто это она, Сибилла Форсенстрём, устанавливает тут правила игры.
Может быть, сквозившая в ней решимость заставила его оставить попытки остановить ее. Он только вздохнул, словно сожалел, что вообще ввязался в эту историю.
— Я могу подвезти вас, — произнес он в конце концов. — Пешком тут далеко.
~~~
Рюкзак она забыла. Она могла думать только об этом. О том, что она должна ее наказать.
Ингмар не произносил ни слова.
Молча вел «вольво» старой модели через центр Виммербю, мимо многоквартирных домов и нескольких вилл и дальше, туда, где уже не было никаких строений.
По обе стороны дороги лес.
Сибилла ничего не видела.
Горе тем, которые правых лишают законного.
Слова звучали в ее душе, точно предзнаменование.
Она не заметила, как они остановились.
— Кажется, она еще не вернулась. Машины нет.
Его голос вывел ее из оцепенения, вернул на пассажирское сиденье «вольво». Она посмотрела в окно. Желтый деревянный дом с опущенными жалюзи.
— Я могу подождать. — Она сделала движение, намереваясь открыть дверь.
— Дождь идет, — констатировал он.
Дождь и вправду шел. Вода ручьями текла по стеклам.
— Я живу вон там. Хотите пока чашку кофе?
Кофе. Кофе ее сейчас интересовал меньше всего. Но, с другой стороны, глупо отказываться от бесплатной пищи. Сосиски упали в пустоту, и в пустоте оставалось много свободного места.
Она кивнула, он снова завел машину.
Едва он успел переключиться на вторую передачу, как они уже въехали в ворота у зеленого дома, расположенного наискось от жилища Керстин Хедлунд.
Они же еще и соседи.
Сибилла вышла из машины.
Дождь не прекращался. Они оба почти бежали по гравию дорожки, Ингмар чуть впереди. На ступенях она повернулась проверить, не приближается ли машина Керстин Хедлунд, но дорога была пустынной.
— Вы услышите, когда она приедет, — заверил он. — Кроме нас, тут никто не живет.
