Помощник Генерального прокурора нахмурился.
— Я не хочу, чтобы малышки пострадали.
— Естественно. — Поттер посмотрел на часы.
— А что, если дать ему вертолет в обмен на девочек? — продолжил Маркс. — Пусть летит куда угодно. Вы встроите в машину одну из ваших штук типа «Миссия невыполнима». И возьмете их, когда они приземлятся.
— Нет.
— Почему?
— Мы не даем преступникам средства передвижения, если есть возможность избежать этого.
— Вы что, не читали Тома Клэнси
[25]
? Существует масса всяких «жучков» и ретрансляторов, которые можно использовать.
— Рискованно. На данный момент нам известно предполагаемое количество жертв: это девять оставшихся заложниц и один-два спецназовца. — Эти слова привели Маркса в ужас, а Поттер бесчувственно продолжил: — Но если дать ему вырваться, он способен уничтожить вдвое, втрое или даже больше людей.
— Он обычный банковский грабитель. Но никак не массовый убийца.
А сколько нужно трупов, чтобы причислить человека к массовым убийцам? Поттер посмотрел на бесшумные комбайны, ползающие в нескольких милях от них по склону холма. Озимую пшеницу сеяли в ноябре, сообщил ему пилот вертолета и добавил, что способ пахоты белых приводит в ужас индейцев-патавотоми и способствует деградации района пыльных бурь.
Черт возьми, куда подевалась провизия? Минуты бежали, и Поттер начинал нервничать.
— И кем же прикажете считать этих девочек? Допустимыми потерями? — В голосе Маркса не осталось ни капли дружелюбия.
— Надеюсь, до этого не дойдет.
Открылась дверь фургона, и в проеме показалась голова Бадда.
— Провизия почти на месте, Артур. О, привет, мистер Маркс.
— Удачи, Чарли Бадд. Ситуация очень серьезная, но вы справитесь.
— Делаем все, что в наших силах, — осторожно ответил капитан. — Мистер Поттер настоящий эксперт. Я хотел сказать, агент Поттер.
— Я уезжаю, — объявил Маркс. — Надо проинформировать губернатора.
Когда лимузин скрылся, Поттер спросил Бадда:
— Вы знаете его?
— Не очень хорошо, сэр.
— У него есть политические планы?
— Полагаю, через несколько лет хочет оказаться в Вашингтоне. Но он вполне приличный человек.
— А вот Генри считает, что он собирается баллотироваться предстоящей осенью.
— Ничего про это не слышал. Но сомневаюсь, чтобы в этом деле была какая-то политика. Он беспокоится о девочках. Говорят, что и сам хороший семьянин. У него несколько дочерей; одна из них очень больна. Поэтому принимает ситуацию близко к сердцу: глухие девочки и все такое прочее.
Поттер заметил на пальце Маркса изрядно потертое обручальное кольцо.
— Он может обернуться для нас проблемой?
— Не представляю, в каком плане. Всегда шутит, не падает духом.
— Меня беспокоит не его чувство юмора. У Маркса хорошие связи?
Бадд пожал плечами:
— Как вам сказать, сэр…
— Это не пойдет дальше меня, Чарли. Мне необходимо знать, способен ли он навредить нам.
— Вот он сказал, что собирается звонить губернатору. Сказал так, будто они приятели.
— И что?
— Сомневаюсь, чтобы губернатор вообще ответил на его звонок.
— Хорошо, спасибо.
— А вот и провизия.
К ним, подскакивая на неровной дороге, подъехала полицейская машина и резко, со скрипом тормозов остановилась у входа. Но в ней оказались не биг-маки и «фритос». Из автомобиля вышли две женщины. Анжи Скапелло была в синей юбке средней длины, тонкий блейзер бугрился там, где в кобуре хранилось оружие, пышные черные волосы рассыпались по плечам. На глазах слегка затемненные солнцезащитные очки в бирюзовой оправе. За ней следовала молодая брюнетка с короткой стрижкой, в полицейской форме.
— Анжи, — Поттер пожал ей руку, — познакомься: это мой первый помощник Чарли Бадд из полиции Канзаса. А это специальный агент Анжелин Скапелло.
Они подали друг другу руки и кивнули. Анжи представила свою спутницу:
— Фрэнсис Уитинг из полиции Хеврона. Будет нашим переводчиком на язык глухих.
Женщина-полицейский, здороваясь, покосилась на здание бойни и поморщилась.
— Войдем внутрь, — предложил переговорщик, приглашая женщин в фургон.
Генри Лебоу, довольный информацией, которую привезла Анжи, быстро вносил ее в компьютер. Поттер оказался прав: ее самолет только заправляли, а Анжи уже связалась со школой Клерка Лорена и начала составлять психологические портреты захваченных преступниками заложниц.
— Превосходно, Анжи, — сказал аналитик, бешено колотя по клавишам. — Ты прирожденный биограф.
Тем временем агент Скапелло открыла другую папку и показала Поттеру содержимое.
— Тоби, — попросил тот, — можешь это повесить?
Тоби взял фотографии девочек и прикрепил на пробковой панели над планом здания бойни. Анжи уже написала черным фломастером в нижнем поле каждого снимка имя и возраст девочек.
Анна Морган, 7
Сузи Морган, 7
Шэннон Бойл, 8
Киэл Стоун, 8
Эмили Стоддард, 10
Джойслин Вейдерман, 12
Беверли Клемпер, 14
Фотография Сьюзан Филлипс осталась лежать на столе.
— Вы всегда это делаете? — спросила Фрэнсис, показывая на стену.
Поттер, разглядывая снимки, рассеянно ответил:
— Противника можно переиграть только в том случае, если знаешь больше, чем он.
Переговорщик задержал взгляд на очаровательных близнецах, самых юных заложницах. Каждый раз, думая о детях, он представлял их маленькими: может, оттого что у них с Мэриан не было детей и образ так и не родившихся сына или дочери застыл во времени, а сам Поттер остался вечно молодым мужем, и его жене было не больше, скажем, двадцати пяти.
«Смотри на них, — говорил он себе. — Смотри на них».
Казалось, его слова прозвучали вслух, потому что все, кроме склонившихся над приборами Дерека и Тоби, не сводили глаз с фотографий.
Затем переговорщик потребовал у Анжи информацию о девочке, которую должны были вскоре освободить, — Джойслин Вейдерман.
Агент Скапелло отвечала по памяти.
— Безусловно, проблемная девочка. Оглохла, когда уже научилась говорить. Кажется, что это упрощает жизнь и способствует развитию, но психологически таким детям трудно приобщиться к культуре Глухих. Понимаете, что я имею в виду?
