— А недругов у вас здесь не появилось? — вежливо поинтересовался Алекс.
— Нет, — ответила Сара, на секунду прикрыв глаза, — ни одного.
— А что ваша подруга?
— Мария? Нет-нет, у нее тоже ничего такого не было, насколько я помню. Мы с ней больше не общаемся.
Алекс кивнул и сделал Хуго знак: если у того есть какие-то вопросы, то сейчас самое время. Связь убийства с литературными курсами обоим полицейским показалась сомнительной, но Хуго на всякий случай составил список участников курсов, которых Сара смогла припомнить. Все равно пока что это единственная ниточка, которая хоть как-то связывает ребенка и Умео.
На данный момент, похоже, следственная группа Умео исходит из того, что девочку убили в Стокгольме — значит, следствие будет продолжать группа Алекса.
Команда Хуго подробно анализировала обстоятельства обнаружения тела. Телефонный звонок, из-за которого сестра Анна вышла на парковку, поступил с мобильного телефона, сим-карта не зарегистрирована, звонили из точки в трех милях южнее Умео, затем телефон просто отключили. Супружеская пара, где женщина была бы на сносях, в больницу той ночью так и не приехала, поэтому следственная группа предположила, что звонок имел своей целью выманить кого-нибудь из персонала на парковку. Звонивший явно хотел, чтобы ребенка нашли как можно скорее.
Многое в этом деле ставило Алекса в тупик. Он четко ощущал, что ясно мыслить здесь у него не получится — надо как можно скорее вернуться в Стокгольм, спокойно засесть в кабинете и поразмыслить. Его охватило неясное беспокойство — что-то в этой истории не сходится! Не сходится, и все тут!
Хриплый голос Сары Себастиансон вернул Алекса к действительности.
— Я никогда не жалела о том, что родила ее, — прошептала она.
— Прошу прощения? — смутился Алекс.
— У нее на лбу написано «Нежеланная». Это неправда! Я никогда не жалела! Лилиан — лучшее, что было в моей жизни!
* * *
Остаток дня Фредрика занималась допросами друзей, знакомых и коллег Сары Себастиансон, которые значились в списке, составленном Сарой и ее родителями. После первого обзвона список пополнился новыми именами. Поговорить с некоторыми из них Фредрика поручила своей новой коллеге.
Опрошенные были довольно единодушны: все, как один, считали Сару очень доброй и жизнерадостной, что называется — хорошим человеком. Почти все, даже те, кто общался с ней не очень близко, подтверждали, что в последние несколько лет ее личная жизнь им казалась крайне тяжелой: трудно быть замужем за жестким, беспринципным, холодным и властным мужчиной. Иногда она приходила на работу, прихрамывая, иногда носила одежду с длинным рукавом, хотя на улице стояла жара. Утверждать что-либо точно никто не осмеливался, но сколько же раз подряд можно случайно упасть и удариться?
Никто из тех, с кем успели пообщаться Фредрика и ее напарница, не соглашался с тем, какой пыталась выставить Сару Теодора Себастиансон: безответственная мать и неверная жена — это о ней! Зато одна из близких подруг Сары рассказала, что Габриэль изменял Саре с самого начала. Плача, подруга рассказывала:
— Мы все думали, что она сможет избавиться от него, найдет в себе силы уйти! Но тут она забеременела, и тогда мы поняли, что все кончено — теперь ей никуда от него не деться!
— Но ведь она все-таки ушла от него? — удивленно подняв брови, спросила Фредрика. — Они же подали на развод?
— Никто из нас в это не верит, — зарыдав еще сильнее, покачала головой подруга. — Такие, как он, всегда возвращаются, всегда!
В ходе допросов Фредрику смутила только одна вещь: даже те люди, которых Сара называла «старыми друзьями», появились у нее уже во взрослом возрасте. Похоже, у нее вообще не осталось друзей детства или юности, никого из Гётеборга. Судя по списку, на западном побережье она общалась только с родителями.
— Сара как-то рассказала, что ей пришлось порвать практически со всеми старыми друзьями, когда она начала встречаться с Габриэлем, — объяснила одна из подруг. — Мы все познакомились с ними уже как с парой, но, думаю, старые друзья Сары так и не смогли смириться с ее выбором.
Судя по собранным показаниям, у Сары был всего один враг — ее собственный супруг.
Устав до чертиков, Фредрика вернулась в Управление, купив по дороге хот-дог. Она искренне надеялась, что Алекс уже вернулся, а если нет — то она воспользуется короткой передышкой и запрется у себя в кабинете: ненадолго поднимет ноги, включит плеер и послушает музыкальную пьесу, которую переписала у мамы.
«Под нее хорошо думается», — улыбнулась мама.
Она прекрасно знала, что для дочери, как и для нее самой, музыка была такой же важной частью повседневной жизни, как еда и сон.
Однако Фредрике не повезло: войдя в управление, она тут же столкнулась с Петером.
— Ого, хот-дог! — крикнул ей он.
— Ага, — ответила Фредрика с набитым ртом.
К ее удивлению, Петер зашел к ней в кабинет и практически рухнул в кресло. Видимо, ни отдохнуть, ни послушать музыку ей не удастся…
— Как прошел день? — устало спросил он.
— По-разному, — уклончиво ответила Фредрика.
Она так никому и не рассказала, что самовольно отлучилась во Флемингсберг да еще и отправила туда полицейского художника, чтобы тот набросал портрет той девушки с собакой.
— Нашли что-нибудь дома и на работе у Себастиансона? Или у родителей? — спросила она.
— Ну, кое-что нашли, — уклончиво ответил Петер. — Но все как-то странно, честно говоря…
Фредрика села за стол и внимательно посмотрела на Петера. Выглядел он до сих пор не ахти. Иногда ее охватывало явное отвращение к нему: ведет себя как ребенок, упрям как осел и до ужаса выпендривается! Но сегодня, когда все находились под впечатлением от произошедшего, она вдруг испытала к нему сочувствие: Петер — тоже человек, и ему явно нелегко, подумала Фредрика и поспешно доела свой хот-дог.
Петер нерешительно положил перед ней на стол небольшую стопку бумаг.
— А это что? — спросила Фредрика.
— Распечатки электронной переписки с рабочего компьютера Габриэля Себастиансона, — ответил Петер. — Мне прислали их час назад, — добавил он, заметив удивление Фредрики, — как раз когда я вернулся после допроса дяди Габриэля Себастиансона по отцу. Впустую, кстати, время потратил…
Фредрика понимающе усмехнулась — за сегодняшний день она тоже провела много бесполезных допросов.
— И что там? — поинтересовалась она.
— Сама прочитай, — ответил Петер. — Я не уверен, что там написано именно то, что мне кажется…
— Ладно, — согласилась Фредрика и взяла в руки распечатки.
Петер не собирался уходить, явно ожидая, пока она прочитает письма, и нетерпеливо заерзал на стуле. Фредрика взяла в руки первую страницу.
