— Мы пытались, — дрогнувшим голосом произнесла Биргитта Франке. — Мы пытались, но ничего не вышло.
— Известно ли вам что-нибудь о дальнейшей судьбе девочки? — спросил Петер. — После того как она покинула ваш дом?
— Первые полгода она провела в какой-то больнице, пыталась сбежать оттуда раз десять, не меньше. Однажды даже пришла к нам… Потом ее поместили в еще одну приемную семью, но из этого ничего хорошего не вышло. А потом Монике исполнилось восемнадцать, и больше я о ней ничего не слышала… и тут вдруг эта фотография в газете…
— Но как вы узнали ее? — спросил Петер, аккуратно закрывая альбом и отодвигая его в сторону. — Конечно, она похожа на эту девочку, но все-таки… Почему вы так уверены, что это она?
— Кулон, — с улыбкой ответила Биргитта, но в глазах у нее стояли слезы. — На ней тот самый кулон, который мы подарили ей на конфирмацию, незадолго до того, как она покинула нас…
Петер быстро вытащил фоторобот женщины из Флемингсберга. Сначала он не обратил внимания на кулон в виде льва на довольно толстой серебряной цепочке. Биргитта открыла альбом на середине и показала на одну из фотографий:
— Видите?
Да, тот самый кулон! Теперь Петер окончательно убедился, что девушка, которую они ищут, и вправду Моника.
— Она помешана была на астрологии, — объяснила Биргитта, — поэтому мы и подарили ей кулон со Львом. Сначала она не хотела проходить конфирмацию, но мы уговорили ее, обещая хороший лагерь в шхерах и красивый подарок. Мы думали, что пребывание там пойдет ей на пользу, но, как всегда, ошиблись: она со всеми ссорилась и воровала вещи, как нам потом рассказали. Вот тогда-то мы и поняли, что больше не можем, — призналась Биргитта, убирая со стола кофейные чашки. — Воровать у своих друзей в христианском лагере — последнее дело! Но кулон мы ей оставили.
Петер записал личный номер Моники Сандер, указанный в отчете. Потом ему пришла другая мысль.
— Разрешите, я возьму отчет с собой и сниму с него копию? — спросил он, помахав бумагами.
— Конечно-конечно, можете прислать оригинал обратно по почте. Я стараюсь беречь документы всех детей, которые жили в этом доме.
Петер согласно кивнул, взял бумаги, встал из-за стола, протянул Биргитте визитку и попросил:
— Если вспомните еще что-то, пожалуйста, позвоните мне!
— Обязательно, — пообещала Биргитта. — Подумать только, — немного помолчав, добавила она, — как она могла впутаться в такую мерзость? В такой ужас?
— Нас тоже это интересует, — отозвался Петер, — очень интересует.
* * *
В Умео Фредрика Бергман добралась ближе к вечеру. Когда самолет приземлился, тело ломило от усталости. Включив мобильный, Фредрика обнаружила два новых сообщения. К сожалению, встретиться с бабушкой Норы и учителем литературы Сары Себастиансон она сможет только завтра. Фредрика взглянула на часы — почти полшестого, самолет задержался. Ну и ладно. Теперь ей некуда торопиться. Главное, чтобы завтра обе встречи прошли удачно.
Фредрика не успела перезвонить Петеру и рассказать о бывшем парне Сары Себастиансон, хотя и пообещала Алексу сделать это. Оставалось только надеяться, что ему все-таки передали информацию, необходимую для проведения допроса.
Несмотря на усталость, Фредрика ощущала непривычный подъем. Расследование наконец-то сдвинулось с мертвой точки, и что-то подсказывало ей, что они на верном пути. Интересно, где же все-таки Габриэль Себастиансон, наш бывший основной подозреваемый, подумала она. Вероятнее всего, мать помогла ему покинуть страну. Фредрику передернуло от одного воспоминания о встрече с Теодорой Себастиансон. Даже в самом ее доме было что-то отвратительное.
Вечернее солнце ласкало асфальт, когда Фредрика вышла из аэропорта, набрала номер Алекса и в ожидании ответа прикрыла глаза, подставив лицо теплым солнечным лучам. Кожу обдувал легкий ветерок.
Весенняя погода, подумала девушка. Даже воздух пахнет не летом, а весной!
Ни Алекс, ни Петер не ответили, поэтому Фредрика решительно взяла чемодан и направилась к ближайшему такси. Номер в «Стадс-отеле» она заказала заранее. Может, позволить себе бокал вина на террасе, сесть там спокойно и спланировать завтрашнее утро? Заодно можно поразмышлять о сообщении на автоответчике, оставленном дамой из Центра усыновлений…
Вспомнив о сообщении, Фредрика ощутила панику. Неужели все-таки придется принять решение?! Неужели она и правда собирается стать матерью-одиночкой?! Фредрика несколько раз глубоко вдохнула, чтобы сдержать подступившие рыдания.
И почему ее так выбил из колеи этот звонок?! Непонятно! Что за дурацкая истерика? Никто не заставляет ее принимать решение, стоя у выхода из аэропорта Умео! Она растерянно огляделась по сторонам: кажется, здесь она еще не бывала. По крайней мере, припомнить не могла.
Телефон зазвонил, когда Фредрика уже садилась в такси. Сунув чемодан в багажник, она устроилась на заднем сиденье и наконец ответила.
— Пропал еще один ребенок, младенец, — произнес Алекс напряженным голосом.
Фредрика тут же забыла о собственных печалях, чуть не задохнувшись от ужаса. Чувствуя, что ей не хватает воздуха, она приоткрыла окно.
— Эй, вы что?! У меня же кондиционер работает! — раздраженно прикрикнул на нее таксист, но Фредрика жестом попросила его помолчать.
— Почему вы думаете, что это как-то связано с нашим расследованием? — спросила она у Алекса.
— Через час после исчезновения ребенка полицейские обнаружили за клумбой у входа в дом сверток с одеждой и памперсами девочки. А еще он отрезал прядь волос с заколкой.
— Какого черта… — опешив, выпалила Фредрика и тут же осеклась. — Что будем делать?
— Работать двадцать четыре часа в сутки, пока не найдем этого мерзавца, — ответил Алекс. — Петер сейчас уже, наверное, в Норчёпинге у бывшего молодого человека Сары Себастиансон, а потом помчится обратно в Стокгольм. Я еду к маме пропавшего ребенка.
— Спросите, бывала ли она в Умео, — тихо попросила Фредрика.
— Конечно, спрошу.
— Кажется, на этот раз он действует быстрее, если это, конечно, он…
Было слышно, что Алекс остановил машину.
— В каком смысле?
— Посылка с волосами дочери пришла Саре Себастиансон через сутки после исчезновения девочки, а теперь одежду и волосы родителям подкинули практически сразу!
— Твою мать! — прошептал Алекс.
Фредрика прикрыла глаза, не выпуская из рук мобильный. «Почему преступник вдруг заторопился? Зачем похитил следующего ребенка так скоро? Если родители уже получили волосы и одежду, означает ли это, что ребенка больше нет в живых? Что им движет? — подумала Фредрика. — Что же, черт побери, движет этим психом?!»
Петер Рюд мчался в Стокгольм со скоростью света. Ведь едва он доехал до Норчёпинга, как ему позвонил Алекс и сообщил о пропавшем ребенке. Однако оба полицейских полагали, что допросить бывшего молодого человека Сары Себастиансон все же стоит. Все же остается микроскопический шанс, что он как-то связан с похищением Лилиан Себастиансон, а в таком случае скорее всего он похитил и второго ребенка, чтобы полиция искала серийного убийцу вместо того, чтобы копаться в прошлом мамы Лилиан.
