– Почему вы так в этом уверены?
– Пять лет назад я ездила в экспедицию на Камчатку, в Восточную Сибирь, случайно наблюдала учения с объявлением радиационной тревоги и видела такие накидки. Они застегиваются наискосок, ворот прикрепляется…
Лейтенант жестом прервал ее рассказ и попросил техника распечатать фоторобот.
– Идемте со мной, – бросил он Диане.
Они шли по коридорам мимо приоткрытых дверей тускло освещенных кабинетов, где в неприбранных закутках еще работали несколько полицейских.
Ланглуа отпер дверь и зажег лампу. Кабинет, забитый бумажным хламом и обрезками старой кожи, смахивал на берлогу привратника. Сыщик предложил Диане стул, сел напротив, несколько секунд постукивал пальцами по столу и наконец поднял на нее глаза:
– Вы должны были предупредить меня, Диана.
– Я хотела быть уверена.
– Но я ведь просил – не играйте в детектива.
– Вы сами поручили мне все разузнать о Люсьене.
Полицейский дернул плечом:
– Подведем итоги. Итак, вы считаете, что авария была покушением на убийство, так?
– Да.
– Водитель грузовика уснул… по команде… какой-то внешней силы или чего-то там еще, не знаю, чего именно…
– Его усыпил гипноз.
– Допустим. Но как можно было подстроить аварию в конкретном месте, в конкретное время?
– Я просчитала маршруты. Грузовик ехал со стоянки на авеню Порт-д'Отей, это рядом с Булонским лесом. По времени он должен был выехать прямо передо мной. Учитывая скорости – мою и его, – вычислить точку встречи ничего не стоило.
– Но как его усыпили?
– Человека можно запрограммировать, и он уснет, если подать условный сигнал.
– Какой сигнал подали этому человеку?
Диана потерла лоб:
– Водитель помнит что-то цвета хаки. Возможно, это военная накидка. Человек стоял у въезда в тоннель.
Черные глаза Ланглуа сверкали из-под седой челки. Он не отводил взор от Дианы.
– Итак, вы считаете, что работала команда убийц?
– Да.
– И эта команда провела нечто вроде войсковой операции?
– Именно так.
– И операция имела единственную цель – устранить вашего приемного сына?
Она кивнула, понимая, сколь абсурдно звучит ее версия. Ланглуа наклонился и спросил, гипнотизируя Диану взглядом:
– Как по-вашему, почему они пытались его убить?
Она убрала волосы со лба и пробормотала:
– Не знаю.
Лейтенант откинулся на спинку кресла и поинтересовался, сменив тему и тон:
– Вы сказали, что Люсьен родился не в Таиланде, а либо в Сибири, либо в Монголии. Каким образом мальчик попал на Андаманские острова?
– Не знаю.
– Понимаете, Диана… – замялся сыщик.
Она взглянула на него поверх очков и спросила:
– Думаете, я сумасшедшая?
– У вас нет ни одного доказательства, все это могло вам просто показаться.
– А шофер? Он не понимает, как мог заснуть, как…
– Что еще может сказать этот человек?
– А человек в защитной накидке? Или его я тоже выдумала?
Полицейский предпочел не отвечать.
– Если принять вашу версию, получается, что Рольфа фон Кейна убили те же люди?
Диана колебалась.
– Думаю, да. Они наказали немца за то, что тот спас Люсьена.
– Но кто предупредил иглоукалывателя об аварии?
– Понятия не имею.
– Немецкие полицейские ничего не нашли – не было ни звонка, ни послания по электронной почте. Похоже, что фон Кейна к Люсьену вызвал Святой Дух.
Выдержав паузу, Ланглуа тихо продолжил:
– Я навел о вас справки.
– Что значит – навели справки?
– Позвонил вашим коллегам, родителям, врачам, которые вас лечили.
– Да как вы могли?! – Диана захлебнулась от негодования.
– Такая у меня работа. В этом деле вы – мой главный свидетель.
– Мерзавец…
– Почему вы не сказали, что много лет ходили к психотерапевту, лежали в клиниках, лечились сном?
– Мне что, повесить на грудь объявление?
– Я мог бы спросить раньше, но… почему вы усыновили Люсьена?
– Вас это не касается.
– Вы так молоды…
Лицо его сморщилось в неловкой улыбке. Каждая морщинка подчеркивала смущенное выражение.
– Ладно, скажу то, что имел в виду: так красивы. – Ланглуа покрутил пальцами в воздухе. – Подобные признания мне всегда тяжело давались. Скажите мне, Диана: зачем вам вся эта затея с усыновлением? Почему вы не попытались… ну, сами знаете: найти мужа, завести семью – словом, пойти классическим путем?
Она не стала отвечать. Ланглуа сложил руки молитвенным жестом, как в первую их встречу тогда, в больнице.
– По словам вашей матери, у вас… трудности с общением.
Сыщик выдержал вопросительную паузу, Диана не ответила, и он продолжил:
– Она сказала, что вы даже обручены никогда не были.
– Это сеанс психоанализа или как?
– Ваша мать…
– Плевать я хотела на мою мать.
Лейтенант прислонился к стене, поставил ногу на корзинку для бумаг и улыбнулся:
– Это я как раз понял… А какие у вас отношения с отцом?
– Чего вы добиваетесь?
Ланглуа снова сменил позу и сел ровно:
– Вы правы. Это не мое дело.
– Я не знала отца. В семидесятых моя мать жила в коммуне. Она выбрала какого-то парня, чтобы тот ее… оплодотворил. Так они договорились. Отец никогда не пытался со мной увидеться, я даже имени его не знаю. Мама хотела воспитать ребенка одна. Не попасть в брачный капкан, не стать жертвой мужского шовинизма… Такие идеи были в те времена в большой моде, а моя мать была убежденной феминисткой.
Она добавила:
– Дети часто следуют по стопам родителей. Я – истинная дочь двух хиппи.
Сыщик улыбнулся, и уголки его губ насмешливо дрогнули. У Дианы от сознания, что она ступила в запретную зону, защемило сердце. Она сама замуровала себя в ледяную глыбу одиночества, ей с этим и жить. Сыщик почувствовал печаль собеседницы и протянул руку, но Диана уклонилась.
Он замер, выдержал секундную паузу и спросил:
