Длинный песчаный язык тянулся по воде от берега до трепетавшей на ветру рощицы. Диане показалось, что полуостров парит в воздухе над прозрачной водой. Неужели ребенок спрятался под этими деревьями?
Диана убрала очки в карман, разулась, связала шнурки, повесила кроссовки на шею и продолжила свой путь. Все вокруг нее было зыбким, призрачно-зеленым. Она шлепала по волнам озера, касалась подошвами водорослей, взбаламучивала воду, чувствуя, как замерзают колени. Теплый ливень накрывал Диану с головой, вода текла, струилась, капала, пропитывая ее как губку. Она чувствовала, как озеро засасывает ее, а стена дождя пытается раздавить. Она стала призом, который оспаривали две водные стихии.
Диана добралась до поросшего кустами берега, почти лишившись сил. Она заглядывала в каждый просвет между ветвями ив, раздвигала высокую траву, всматривалась в тень, но Люсьена нигде не было. Диана то и дело проваливалась в жадно разинутые зеленые рты бочагов, в водорослях шныряли серебристые рыбки. Внезапно она почувствовала под ногами твердую почву и поняла, что прошла весь полуостров из конца в конец, но так никого и не… Диана остановилась как вкопанная.
Она увидела Люсьена.
Мальчик сидел спиной к ней на самом краю земли, подняв лицо к небу.
Расстояние между ними составляло метров двадцать, и Диана не могла хорошо разглядеть ребенка, но первым ее чувством стало облегчение. Он совсем не похож на Люсьена – ее Люсьена. Диана подспудно опасалась полного подобия детей – они могли оказаться близнецами или клонами, результатом чудовищных секретных экспериментов ученых, работавших на токамаке.
К счастью, мальчики были совершенно разными. Люсьен, усыновленный Ирен Пандов, как минимум года на два старше сына Дианы. Она отдышалась и шагнула вперед. Мальчик сидел по-турецки, храня полную неподвижность. Диана обошла вокруг и заметила багровое лицо и закатившиеся глаза: Люсъен был в трансе. Руки и ноги выглядели негнущимися, как металлические прутья, по телу пробегала едва заметная дрожь, словно электрический ток.
Диана пощупала лоб Люсьена: у него был сильнейший жар. Она даже не подозревала, что температура может подняться так высоко.
Она сделала еще один шаг и застыла от изумления: на земле перед мальчиком было устроено святилище. В центре круга из белых камней стояла пирамидка из веточек, обвязанных крошечными ленточками. На вершине пирамидки виднелся маленький удлиненный череп. Это был череп только что ободранной морской свинки или хомяка. Диана вспомнила пустую клетку и поняла: ребенок принес зверька в жертву во время шаманского обряда.
40
– Мы констатировали у пациента очень высокую нервно-мышечную возбудимость, выражающуюся в перемежающихся судорогах и спазмах…
Она снова была в больнице.
Снова слушала объяснения врача.
Диана бегом вернулась в дом Ирен Пандов, закутала ребенка в один из настенных ковриков, надела чей-то старый плащ и помчалась в Ниццу, в отделение «скорой помощи» больницы Сен-Рош. Было всего два часа дня, но Диане казалось, что она постарела на несколько лет.
– У него очень высокая температура, – продолжил врач. – Почти сорок и одна десятая. Пока мы не обнаружили никаких патогенных причин. Ничего не дал и внешний осмотр. Судя по анализу крови, инфекции тоже нет. Придется подождать результатов других исследований. Возможно, у мальчика какое-то хроническое заболевание, хотя симптомы эпилепсии отсутствуют, и…
– Он в опасности?
На лице врача отразилось сомнение:
– На первый взгляд нет. В его возрасте можно не опасаться конвульсий. Температура начала снижаться. Каталептический ступор смягчается. Я бы сказал, что этот ребенок пережил… кризис, но худшее позади. Остается найти причину.
Диана вспомнила сложенный из камешков круг, череп хомяка на сплетенной из веток подстилке. Как объяснить все это врачу? Может ли она рассказать, что малыш находился в состоянии шаманического транса?
– Какое отношение вы имеете к этому ребенку? – спросил врач.
– Я уже говорила: он приемный сын моей подруги.
Врач заглянул в свои записи:
– Ирен Пандов?
Диана назвала это имя в приемном покое, чтобы мальчик не потерялся после ее отъезда.
– Где сейчас эта ваша Ирен Пандов?
– Не знаю.
– А мальчик… Он был один, когда вы его нашли? Диана повторила свою версию событий: визит к подруге, пустой дом, Люсьен на болоте. Она не боялась рассказывать полуправду: через несколько минут ее здесь не будет. Не стоит оглядываться, когда стоишь спиной к пропасти.
На лице врача отразилось недоверие. Он не сводил глаз с промокшего плаща собеседницы, синяков на ее лице и засохшей болячки на носу – Диана потеряла пластырь.
– Мне нужно позвонить, – внезапно решила она.
Свой сотовый Диана потеряла во время гонки вокруг озера. Врач кивнул на стоявший перед ним аппарат:
– Прошу вас…
– Я бы хотела остаться одна.
– Пройдите в соседний кабинет. Моя секретарша соединит вас.
– У меня конфиденциальный разговор.
Доктор недовольно покачал головой.
– В вестибюле есть автоматы, – буркнул он.
Диана поднялась и пошла к двери.
– Не задерживайтесь, – бросил он ей вслед. – Мы не закончили.
Она улыбнулась в ответ:
– Не беспокойтесь, я сразу же вернусь.
Не успела Диана закрыть дверь, как врач снял трубку. «Собирается звонить легавым, – подумала она. – Этот придурок в мятом халате решил пообщаться с полицией». Диана выскользнула в коридор и ускорила шаг.
Она купила телефонную карту в газетном киоске, зашла в кабину и набрала прямой номер Эрика Дагера. Ее снова мучил страх. А что, если Люсьен тоже впал в транс? Она предчувствовала, что между мальчиками существует связь.
Диана попала на коммутатор: хирург оперировал. Ждать она не могла и решила поговорить с сестрой Феррер. Та подтвердила ее подозрения: у Люсьена подскочила температура, появились признаки каталепсии, но теперь все в порядке, жар спал, мышечный тонус нормализовался. Доктор Дагер распорядился сделать ряд анализов, сейчас они ждут результаты. В заключение сестра сообщила, что с Дианой пытался связаться Дидье Роман, у него к ней срочное дело.
– Где он? – спросила Диана.
– Здесь. В ординаторской.
– Соедините меня с ним.
Через минуту в трубке раздался возбужденный голос антрополога:
– Госпожа Тиберж, вы должны немедленно приехать.
– Что происходит?
– Нечто из ряда вон выходящее.
– Хотите поговорить о трансе Люсьена?
