– Все пришло через сны.
– О чем вы говорите?
– В девятосто седьмом году мы начали видеть сны о круге. С каждой ночью образы становились все отчетливей. Токамак заполнил собой пространство нашего сознания. Мы разгадали послание и поняли, что должны действовать. День схватки приближался.
Как принять подобное объяснение? Как поверить, что семеро людей в разных концах Европы одновременно увидели один и тот же сон?
Гипнолог продолжил свой рассказ:
– Весной 99-го сны приобрели такую яркость, что у нас не осталось сомнений: поединок неизбежен. Нужно было забирать детей из приютов: точная дата могла в любой момент проявиться на их телах…
– Но почему вы сами их не усыновили?
– Стражи для нас – табу, – ответил Саше. – Мы не можем к ним даже прикоснуться. Разве что смотреть. Так что нам оставалось только караулить появление знака исподтишка, а для этого каждый избранный ребенок должен был жить в близкой нам семье.
Диана подумала о матери, которая все это время наблюдала за Люсьеном, вглядывалась в него, но ни разу не обняла и не приласкала. Навещая мальчика в больнице, она просто ждала, когда появится знак. Диана подошла к Сибилле.
– Почему для своего Стража ты выбрала меня?
Сибилла Тиберж явно не ожидала такого вопроса. Во взгляде, которым она одарила дочь, сквозило неприкрытое безразличие.
– О… да потому, что я тебя выбрала заранее.
– Хочешь сказать, что я была обречена сыграть эту роль?
– С того момента, как я узнала правила.
– Почему ты была так уверена, что я соглашусь усыновить ребенка? Что не смогу сама стать матерью, что…
Она замолчала, сраженная догадкой. Тем июньским вечером, на берегах Марны, на нее напала ее собственная мать, это она ее изуродовала, она пустила в ход хирургические инструменты из токамака. Диана упала на колени, чудом не порезавшись осколками стекла.
– Боже, мама, что ты со мной сделала? Шаманка склонилась над ней.
– В точности то, что когда-то сотворили со мной! – отрезала она. – Я и сегодня помню, как страдала, когда тебя пытались вырвать из моего чрева. Использовав тебя, я убила двух зайцев. Отомстила за себя и подготовила твое будущее. Мне нужна была твердая уверенность, что ты никогда не заведешь любовника. Что никто тебя не оплодотворит. Обрезание не только делает невозможным физическое наслаждение, оно превращает любое сексуальное сношение в настоящую пытку, особенно если малые половые губы закрылись из-за внесенной инфекции. Я раскромсала тебя так, чтобы добиться именно этого результата, надеясь навсегда отвратить от сексуальных отношений. Должна сказать, детка, что твоя реакция превзошла все мои ожидания.
Рыдания рвались из груди Дианы, но она не плакала. В этот момент раздался голос Мавриского:
– Пора.
Оторопевшая Диана подняла глаза: мужчины отступали к двери, держа оружие наизготовку.
– Нет! – крикнула она. – Подождите! Колдуны взглянули на Диану. Сибилла не сдвинулась с места.
– Я должна разобраться во всем до конца. И имею на это право!
Сибилла перевела взгляд на дочь:
– Что еще ты хочешь узнать?
Диана в последний раз попыталась сконцентрироваться на хронологии событий. Только так можно было сохранить остатки самообладания. Она сказала:
– Когда Стражи прибыли в Европу, все пошло не так, как было задумано.
Мать-убийца хмыкнула:
– Это еще слабо сказано.
– Тома попытался исключить тебя из схватки, уничтожив твоего Люсяня.
– Тома был трусом. Подобную жестокость можно объяснить только трусостью. Он хотел разорвать круг.
– После аварии, когда ты поняла, что шансов спасти Люсьена не осталось, ты позвала Кейна. Связалась с ним телепатически, потому-то звонок и не отследили.
– Это было самое малое, что я могла сделать.
– И тогда в гонку включился Талих, – подхватила Диана. – Он решил уничтожить вас – одного за другим…
– Талих всегда нами манипулировал, с самой первой встречи! – Голос Сибиллы дрожал от ярости. – Он знал, что мы убьем других шаманов. Знал, что единственный шанс спасти культуру его народа – а она была сугубо устной! – это инициировать нас. Все эти годы мы были хранителями, вместилищем цевенскои магии. Талиху оставалось дождаться дня священной схватки, победить нас и забрать назад силу и власть.
Погруженная в свои мысли Диана ощутила глубочайшее удовлетворение: теперь она знала, что Талихом двигало желание спасти свой народ. Но кое-что не сходилось.
– Опять врешь. Талих не стал ждать поединка – он убил фон Кейна и Тома в Париже, а Йохума в Улан-Баторе. Почему?
Выдержав паузу, ведьма прошипела:
– Ответ прост: шаманов убил не Талих.
– Тогда кто же?
– Я.
– Ты не могла убить Гуго Йохума! – заорала Диана.
– Почему?
– Я была там, в монастырском коридоре. И столкнулась с убийцей, когда он выходил из его комнаты.
– Ну и?
– В тот момент я звонила тебе в Париж!
– С чего ты взяла, что я была в Париже? Маленькие чудеса высоких технологий, дорогая. Я находилась в нескольких метрах от тебя, в комнате Йохума.
Диана прозрела. Задыхающийся голос матери. Гул, похожий на шум машин на улицах Улан-Батора… ну еще бы, это были те же самые машины! На крыше ей на мгновение почудилось, что когда-то она уже все это переживала. Так оно и было: прошло шестнадцать лет, и Сибилла снова на нее напала. Она спросила усталым голосом:
– Это… ты убила Ланглуа?
– Он узнал о существовании Стражей фон Кейна и Тома. Покопался в прошлом Тома и нашел среди его бывших учеников Сибиллу Тиберж. Вызвал меня. Я перерезала ему горло в его собственном кабинете и украла папку с делом.
– А… как же сила, способности? Убивая других, ты теряешь возможность забрать их.
– Плевать я хотела на их способности. Мне вполне хватает моего ясновидения. Я хочу выжить и знать, что они мертвы. Вот и все. Сегодня в круге осталось трое – и тайга выберет победителя.
– Пора.
Мавриский открыл свинцовую дверь, и внутрь с лестницы проник луч дневного света.
– Где Талих? – крикнула Диана.
– Талих умер.
– Когда?
– Ему в голову пришла та же идея, что и Тома, но гораздо раньше. Серьезным соперником он считал только меня, вот и решил вышибить из круга, не допустить к схватке. Талих попытался напасть неожиданно, в августе, в окрестностях нашей люберонской виллы. Я почувствовала его присутствие, когда он был еще далеко от дома. Я читала в его мозгу, как в открытой книге. И пустила в ход свое любимое секретное оружие. – Она усмехнулась. – Ты знаешь, о чем я говорю…
