– Воэн, мы не в состоянии забрать вас силой… Если вы в плену…
Ученый затряс головой.
– Нет, дело не в этом. Я… кое-что потерял. Мне нужна помощь, чтобы это вернуть.
– Насколько я понял, вы должны были все оставить. Вам компенсируют любой ущерб.
– Это не личное имущество. Это нечто необходимое вашему нанимателю. Некие… образцы, которые… вышли из-под моего контроля. Без них меня не возьмут.
Похоже, доктор Канабе принимает Майлза за рядового исполнителя, которому доверен лишь минимум секретной информации. Что ж, тем лучше.
– Меня просили перевезти только лично вас и ваши навыки.
– Вам не сказали всего.
«Ну да, не сказали! Барраяр был бы счастлив заполучить тебя даже нагишом! Что же происходит?»
Встретив раздраженный взгляд Майлза, биолог решительно сжал губы.
– Я без этих препаратов не уеду. Если вы не согласны, то сделка отменяется. И плакали ваши денежки, наемник.
Он это серьезно. Проклятие! Майлз нахмурился.
– Все это чересчур таинственно.
Канабе пожал плечами.
– Извините, но я не могу иначе. Давайте встретимся, и я расскажу вам остальное. Или улетайте. Мне безразлично, что вы решите. Но то, о чем я говорю, должно быть сделано… должно быть… искуплено.
Майлз тяжело вздохнул.
– Хорошо. Но все сложности, которые вы устраиваете, увеличивают опасность для вас же. И для меня. Поэтому ваши требования должны иметь под собой действительно серьезные основания.
– Ах, адмирал, – проговорил Канабе, – это очень серьезно. Для меня.
С неба медленно падал снег, давая Майлзу новый повод для проклятий… Но, увы, – все ругательства у него кончились уже несколько часов назад. Его трясло от холода даже в толстой форменной куртке. Наконец-то у ветхой будки, в которой приютились Майлз и Бел, появился Канабе. Сохраняя полное молчание, дендарийцы последовали за ученым.
Лаборатории Бхарапутры располагались в центре города, и Майлзу здесь было откровенно неуютно: охраняемый космопорт, охраняемые небоскребы синдикатов, охраняемые муниципальные здания, охраняемые жилые массивы, а между ними – хаос заброшенных трущоб, которые никто не охранял и откуда крадучись выходили оборванные люди. Майлз с беспокойством подумал, что двоих дендарийцев, которым поручено тайно следовать за ними, может в случае чего и не хватить. Но обитатели трущоб сторонились их: они явно понимали, что значит охрана. По крайней мере в дневное время.
Канабе завернул в одно из близлежащих зданий. Лифты здесь не работали, а коридоры не отапливались. Какая-то темная фигура (кажется, женская) метнулась в сторону, во мрак, заставив Майлза вспомнить о крысах. Они неохотно поднялись за Канабе по пожарной лестнице, расположенной рядом с отключенным лифтом, прошли еще один коридор, а потом через дверь со сломанным замком попали в пустую грязную комнату. Что ж, тут хотя бы не было ветра.
– Думаю, теперь мы можем поговорить, – начал доктор Канабе, стягивая перчатки.
– Бел? – спокойно окликнул Майлз.
Торн вытащил сканер и быстро обследовал комнату, а охранники обшарили соседние помещения. Один занял пост в коридоре, другой расположился у окна.
– Здесь, похоже, чисто, – без особой уверенности доложил Торн. – Во всяком случае, пока.
Он демонстративно обошел со сканером вокруг Канабе. Тот ждал, опустив голову, словно сознавая, что лучшего и не заслуживает. Закончив проверку, Торн включил противоподслушивающее устройство.
Майлз скинул с головы капюшон и расстегнул куртку, чтобы при необходимости легче было достать спрятанное оружие. Поведение их клиента было каким-то странным. Что руководит этим человеком? Нынешнее положение гарантирует ему богатство – об этом говорят его шуба и богатая одежда под ней. Уровень его жизни, конечно, не станет ниже, когда он перейдет в Имперский научный центр Барраяра, но там у него наверняка будет меньше возможностей обогатиться на стороне. Следовательно, им движут не деньги. Но тогда зачем вообще служить в таком месте? Архипелаг Джексона – пристанище людей, чья жадность сильнее порядочности.
– Вы для меня загадка, доктор Канабе, – небрежно бросил Майлз. – Почему вы вдруг решили поменять место работы? Я неплохо знаю ваших новых нанимателей и, честно говоря, сомневаюсь, чтобы они могли предложить вам больше, чем дом Бхарапутра.
Именно так и должен говорить наемник.
– Они обещали мне защиту от барона Луиджи. Хотя если они имели в виду вас…
Тут Канабе с сомнением посмотрел сверху вниз на Майлза.
Ха! Похоже, он не лукавит, а действительно испуган и, того гляди, удерет от своих спасителей. А Майлзу потом лично объяснять шефу Имперской службы безопасности Иллиану, почему он не выполнил задания.
– Наши услуги уже оплачены, – сказал Майлз, – и, следовательно, вы можете распоряжаться нами. Но мы не можем защищать вас, если вы нарушаете планы, составленные для вашей максимальной безопасности, вводите посторонние факторы и требуете, чтобы мы действовали с закрытыми глазами. Для того чтобы гарантировать результаты, мне необходима полная информация относительно того, что происходит.
– Никто не требует от вас каких-то гарантий.
– Прошу прощения, доктор, требуют.
– О! – произнес Канабе. – Я… понимаю. – Он прошел к окну, вернулся. – Но вы сделаете то, о чем я попрошу?
– Я сделаю, что смогу.
– Хорошо! – фыркнул Канабе. – Господи!.. – Он устало покачал головой, потом сделал решительный вдох. – Я приехал сюда не из-за денег. Я приехал, потому что мог проводить здесь такие исследования, какие невозможны больше нигде. Я мечтал о крупных открытиях… Но это превратилось в кошмар. Вместо свободы я попал в рабство. Чего они от меня требовали!.. И вечно мешали делать то, что я хотел. Да, всегда можно найти специалистов, готовых ради денег на все, но это – посредственности. Здешние лаборатории полны таких. А настоящих ученых купить нельзя. Я делал вещи – уникальные вещи, – которые Бхарапутра не стал использовать, потому что они недостаточно выгодны: ему все равно, скольких людей это облагодетельствует… У меня нет признания, нет уважения среди коллег… Год за годом я слежу по публикациям, как галактическая известность приходит к людям, которые во всем мне уступают! И только потому, что я не могу публиковать результаты своих исследований… – Канабе умолк и понурился. – Наверное, вы решили, что у меня мания величия.
– Нет, почему же, – отозвался Майлз. – Я решил, что вы испытываете острое чувство неудовлетворенности.
– Эта неудовлетворенность, – встрепенулся Канабе, – пробудила меня от долгого сна. А гордость заставила меня вновь открыть для себя стыд. И его груз ошеломил меня, совершенно ошеломил… Вы понимаете? Да нужно ли, чтобы вы понимали?
Он сделал несколько шагов и остановился, глядя в стену.
