Он сел перед монитором и, пока компьютер загружался, дернул рукой шнур плотной шторы, чтобы солнечные блики не мешали глазам. И мгновенно осознал, что этот жест он повторял тысячи раз.
«Мак» заурчал и потребовал ввести пароль. Нарцисс решительно вбил: «Nono». Программа ответила, что пароль должен включать не меньше шести знаков. Он вбил: «Nonono». На ум пришла старая песенка Лу Рида: «And I said no, no, no / oh Lady Day…»
[34]
Интернет загрузился. Нарцисс кликнул на Safari и посмотрел список последних загруженных сайтов.
И мгновенно очутился в другом мире. В мире Паутины версии 2.0. В мире социальных сетей. Сайтов знакомств. Виртуальных лабиринтов. В последние недели своего существования Нарцисс не вылезал из Сети, заводил кучу новых контактов, сидел в чатах, обменивался сообщениями… Мелькали иконки: Facebook, Twitter, Zoominfo, 123people, Meetic, Badoo, Match.com…
Ноно преследовал добычу и предлагал в качестве таковой себя, выступая и охотником и дичью одновременно. Судя по всему, он ночи напролет не вылезал из Инета, в зависимости от характера собеседниц с легкостью меняя тональность с иронической на серьезную, с дружеской на скабрезную.
Нельзя исключить, подумал Нарцисс, что Шаплен не просто лазал по Сети, а искал кого-то конкретного. Он записал адреса сайтов и начал поочередно загружать их, просматривая главную страницу. И выяснил, что Ноно посещал как вполне пристойные форумы, нацеленные на нормальное общение, так и совершенно отвязные, чтобы не сказать похабные, пестрящие сообщениями типа: «Хочешь меня? Кликни мышкой». Нарцисс открывал для себя программы, о существовании которых прежде даже не подозревал. Например, одна предлагала присылать вам на мобильный сообщение, если в пятнадцати метрах от вашего дома проходила «женщина вашей мечты». Еще одна обещала мгновенно сообщить номерной знак машины, за рулем которой сидела понравившаяся вам красотка.
Он вернулся к сообщениям, отправленным и полученным Ноно. Читать их было нелегко. Тексты изобиловали грубыми орфографическими ошибками и сокращениями, смысл которых доходил до него не сразу: «рстр» — вместо «расстроена», «рнм» — «ржу не могу» и так далее. Сбивали с толку понатыканные где ни попадя смайлики. От всей этой писанины веяло лихорадочным возбуждением, но не только. За ней вставал призрак реального одиночества, глубоко опечаливший Нарцисса. Он вовсе не был уверен, что ему хочется идти по этому следу.
Как бы там ни было, одно открытие он совершил. Среди множества сайтов нашелся один, явно интересовавший Ноно больше всех прочих. Это был сайт Sasha.com, и принадлежал он компании, занимавшейся организацией так называемых speed-dating
[35]
— вечеринок для одиноких людей, на которых каждому участнику предоставлялось ограниченное время, всего несколько минут, чтобы привлечь к себе собеседника. Слоган сайта говорил сам за себя: «Семь минут изменят твою жизнь».
При сайте действовал форум, позволявший новичкам представиться и сообщить кое-что о себе накануне реальной встречи в каком-либо общественном месте. Действительно, в комментах люди рассуждали о знакомствах в «офлайне».
Нарцисс быстро загрузил сайт.
Стоило ему вбить несколько первых слов, как он понял, что возвращается к своей предыдущей личности.
«Это Ноно: —). Я вернулся».
IV
Ноно
— Шатле. К тебе пришли.
Анаис не откликнулась. Она лежала на кровати, тупо уставившись на свой тюремный номер, одна в девятиметровой камере. Само это одиночество было роскошью, хотя она о ней и не просила. Кровать, стол и стул здесь можно передвигать. И это тоже роскошь: ее не перевели в блок для особо опасных преступников, где все намертво прикручено к полу.
Накануне все развлечения свелись к поездке в автозаке и беседе с социальной служащей, а затем и с начальником СИЗО, объяснившим ей правила внутреннего распорядка. Кроме того, ей пришлось раздеться догола и подвергнуться медицинскому осмотру, в ходе которого у нее взяли мазок. Ничего особенного у нее не нашли, разве что докторша сделала пометку о ее израненных руках.
— Эй, ты что, оглохла?
Анаис оторвалась от двухъярусной кровати — она лежала на верхней полке. Окоченевшая от холода, она взглянула на часы: их ей оставили. Еще одна поблажка. Всего-то девять утра. Казалось, ее мозг вылит из бетона, того самого, из которого построены гигантские корпуса тюрьмы Флери-Мерожис.
Она послушно последовала за тюремщицей. В коридор выходили запертые двери камер. В рассеянном свете глаза скользили по стенам, полу, потолку. В женском следственном изоляторе все было серым, бежевым, бесцветным. И повсюду — стойкий запах дезинфекции.
Снова щелчок.
Еще одна дверь.
В такое время посетителем мог оказаться только полицейский или адвокат.
Официальные лица.
Еще один коридор.
И снова — замок.
Из-за закрытых дверей доносится бормотание телевизоров, застарелые тюремные запахи. Кое-кто из заключенных уже в мастерских. А некоторые свободно разгуливают по коридорам — такое разрешено только в женском СИЗО. Охранницы в белых халатах подкатывают коляски к яслям. Во Франции женщины, родившие в тюрьме, вправе оставить ребенка при себе до полуторагодовалого возраста.
Электронный замок. Рамка металлоискателя. Проверка тюремного номера. Анаис очутилась в коридоре, состоящем из застекленных и зарешеченных отсеков. В каждой кабине стоял стол и два стула. Двери из многослойного стекла.
За одним из стекол Анаис разглядела своего посетителя.
Солина в поднятых на лысую голову очках.
— Ну вы и наглец, — сказала она, оказавшись перед ним. За спиной у нее захлопнулась дверь.
Солина открыл стоявший у его ног портфель.
— Мы могли бы говорить друг другу «ты».
— Чего тебе надо, ублюдок?
Солина улыбнулся и положил на стол зеленую папку.
— Сразу видно, как здорово мы с тобой ладим. Присаживайся.
— Ты не ответил.
Он накрыл папку ладонью:
— Вот мой ответ.
Анаис взяла стул и уселась.
— Что это?
— Клиент, которого ты ищешь. Оскопленный бродяга, найденный третьего сентября две тысячи девятого года под Йенским мостом.
Тут же все всплыло у нее в памяти. Рисунки Нарцисса. Перекошенное лицо. Кремневый топор. Изуродованный труп. Она неважно знала Париж, но почти не промахнулась, опознавая мост.
— Зачем мне это?
Он перевернул папку и подтолкнул к ней:
