— Ступай к Софи Барак.
— Кто это?
— Через нее проходить все арабки.
— Где ее искать?
— Отель «Теодор». Там ее штаб этот год. Тупик улица Артуа. Скажи, я послал. Я продавать ей бумаги для девочек.
— Она меня не пошлет?
— Нет проблем. Она обожать гаденышей вроде тебя. Но говори громко. Она из Ливан. В детстве почти оглохнуть от бомбежек.
— А если не через нее? Вдруг я сам захочу поохотиться?
Юсеф взглянул на Амара. Впервые на губах великана промелькнула улыбка.
— Ищешь цыпочку, иди в курятник. Ступай к «Джонни» улица Клеман-Маро. Сам договориться. Встретиться завтра. Тогда ты получать свое. Должок там посмотрим.
— Должок?
— Целый трюм, glup. Твои слова. Ну пока.
Он сунул ему в карман пиджака две бумажки по пятьсот евро.
— Одну выпей мое здоровье.
* * *
— Что это еще за глупости?
Снова комната свиданий. Снова Солина. В бешенстве прокручивает картинки на своем ноуте. Ее свидание с Янушем, записанное камерой слежения.
— Я тут ни при чем, — ответила Анаис. — Я…
— Заткнись. Ты хоть соображаешь, во что вляпалась?
— Говорю тебе…
Солина поднял очки на лоб и нервно задвигал желваками.
— Когда мне это показали, — произнес он подавленно, — я думал, мне это мерещится. Этот тип — псих.
— Он запаниковал.
— Запаниковал? — Обоповец зловеще усмехнулся. — А по мне, так он самый наглый сукин сын, какого я только видел. Чего ему от тебя понадобилось?
— Пробить телефонный номер.
— И все?
— Почти. Скажи я тебе, что он невиновен и продолжает вести собственное расследование, я знаю, что ты ответишь.
— Если он чист, пусть сдастся и даст нам сделать свою работу.
В изоляторе только что закончился обед. Отовсюду несло жратвой. Запах лип к коже, забивался в ноздри. Анаис, с тех пор как оказалась в тюрьме, не притрагивалась к еде. Она бросила взгляд на экран компьютера. Януш держал ее за руки. Он как раз совал ей в ладонь записку. Но на видео ничего не заметно.
— Он вам не доверяет, — прошептала она.
— Вот, значит, как? — Солина резко захлопнул ноут. — Я тоже ему не доверяю. И уж теперь нам известно, на чьей ты стороне.
— Неужели?
— Говорили мне, что ты с ним спишь. А я не верил. И напрасно.
— Ты что, дурак? Он так рисковал, чтобы…
— Вот я и говорю. В моем мире так рискуют только по двум причинам: или ради бабок, или ради бабы.
Анаис покраснела, но не сдержала улыбки. На похабном языке Солина это был комплимент.
— Что он тебе сказал об этой девке?
— Ничего.
— И он не знал, что она шлюха?
— Медина Малауи?
— С две тысячи восьмого года зарегистрирована в полиции. Испарилась в сентябре две тысячи девятого.
— Ты уже затребовал ее досье?
— А ты как думала? Здесь отслеживают любые связи. Мои ребята побывали у нее дома. Но их кто-то опередил. Консьержка говорит, сегодня утром. По описанию, твой дружок. Выходит, мы с ним ищем одно и то же.
— Что?
— Может, вот это.
Солина выложил на стол папку. Анаис с первого взгляда поняла, что это такое. Отчет о нераскрытом деле. Она посмотрела первую страницу и увидела жуткие фотографии. Утопленница, голая, лицо разбито, челюсти вырваны, пальцы отрезаны.
— Труп, возможно той девки. Смотри, как ее отделали. Тебе объяснять не надо.
— С чего ты взял, что это Медина?
— Потому что ее выловили в Сене седьмого сентября. Рост, цвет волос и глаз подходят под описание. Этого маловато, но ребята сказали, что, судя по квартире, она мертва. А по нашим сведениям, она пропала в конце августа. Мы проверили список всех неопознанных трупов с того момента. И вот что нашли. По мне, так это она.
Анаис заставила себя рассмотреть покойницу. Нанесенные ей увечья и оставленные водой разрушения сделали ее неузнаваемой. Лицо превратилось в кровавое месиво, разбухшее от воды, словно губка, изъеденное рыбами и червями. Глазницы походили на чумные бубоны. Вместо рта — зияющая рана.
Живот, руки и ноги также раздулись от воды. Кожа, покрытая трупными пятнами, порезами и гематомами, напоминала шкуру леопарда, цвет которой колебался между желтым и сине-фиолетовым. Казалось, труп вот-вот лопнет — или, наоборот, осядет, как суфле.
— А причина смерти?
— Уж точно не утопление. Ее бросили в реку уже мертвую. По словам патологоанатома, в воде она пробыла около недели. Тело несло течением, оно то и дело обо что-нибудь ударялось. Теперь уже невозможно определить, какие травмы нанесены при жизни, а какие после смерти. Но можно не сомневаться, что челюсти и фаланги удалили, чтобы затруднить опознание.
— Есть связь с нашими убийствами? Я имею в виду модус операнди.
— На первый взгляд нет. Никаких следов какого-то ритуала. Героина в крови не обнаружено. Но ее слишком поздно нашли.
— Раны на носу не было?
Солина явно удивился. Он не слышал о посмертном увечье, нанесенном Патрику Бонфису. Так что лучше не настаивать.
— Врач говорит, лицо разбито чем-то тяжелым.
— Вы добрались до ее клиентов?
— Следствие только началось. Да и вряд ли спустя полгода хоть что-нибудь удастся нарыть.
— А в квартире?
— Говорю тебе, там все прочесали. Твой хахаль постарался. А может, и кто другой. Да и не думаю, что там что-то было. Девчонка прикрывала свои тылы.
Анаис закрыла папку.
— По-твоему, кто это сделал?
— Чокнутый клиент, который знал, что творит. Или профи, выполнявший приказ.
— Чей приказ? И почему?
Солина только рукой махнул. Он, как обычно, крутил обручальное кольцо на пальце.
— Шлюха, которая слишком много знает, — классика жанра. Госбез всегда использовал девочек по вызову в качестве осведомителей.
Может, и так. Но Анаис не сомневалась, что убийство совершили люди из «Метиса» или их союзники-военные. Те же, что устранили Бонфиса и его жену. Те же, что извлекли имплантат в Институте судебной медицины. Они же пытали Жан-Пьера Корто. Была ли Медина Малауи в курсе их опытов? И если да, то почему? Что могло связывать девушку из эскорта и клинические испытания имплантата?
— Есть и другая гипотеза, — продолжал обоповец.
Она бросила на него вопросительный взгляд.
