— Если не считать наркомании, у него были проблемы со здоровьем?
— Несколько лет назад он заразился гепатитом С. Но не принимал никаких лекарств, не соблюдал диеты. Чистое самоубийство.
— Вам известно, каким путем он подсел на героин?
— Полагаю, по классической схеме. Сначала травка. Для тех, ходит на рейвы, это обычное дело. Потом экстази. Но если в воскресенье утром вы вколете себе первую дозу героина, чтобы снять ломку после экстази, то в понедельник проснетесь законченным наркоманом. Все как у всех.
Врач остановился возле черного «мерседеса» класса S. В этот миг — в первый раз — в его облике проступила усталость. Всего на несколько секунд, но он утратил самоконтроль. Застыл перед машиной с ключами в руке. Но уже в следующее мгновенье снова расправил плечи и решительно надавил на кнопку брелока.
— Я не понимаю, к чему все эти вопросы. Если Филипп умер от передозировки, почему его смертью интересуется судебная полиция?
— Дюрюи действительно умер от передоза, только это было убийство. Кто-то ввел ему в вену смертельную дозу героина. Чрезвычайно чистого героина. А потом ему раздробили лицо, нахлобучив на шею голову быка.
Тио только что открыл багажник. Анаис увидела, как он побледнел, и испытала удовлетворение. Вся докторская самоуверенность таяла на глазах.
— Что это было? Серийное убийство?
В наши дни это словосочетание у каждого на слуху. Как будто речь идет о хорошо известном социальном феномене. Так сказать, нечто среднее между безработицей и профессиональным самоубийством.
— Если это серия, то она только что началась. Он рассказывал вам про своих дилеров?
Врач забросил сумку в багажник и резким движением захлопнул его.
— Никогда.
— Когда вы видели его в последний раз, не говорил ли он, что у него появился новый дилер? Поставляющий героин высшего качества?
— Нет. Напротив, он казался как никогда полным решимости соскочить с иглы.
— После этого вы с ним виделись? В другой обстановке?
Тио открыл дверцу машины.
— Нет, ни разу.
— Мы проверим, — пообещала она, засовывая руки в карманы.
И сейчас же пожалела о своих словах. Так мог говорить только полицейский. Дерьмовый полицейский. Врача не в чем подозревать. Своей фразой она хотела только припугнуть его. Каждому полицейскому известно это искушение властью.
Врач облокотился о дверцу машины.
— Вы делаете все, мадемуазель, чтобы вызвать во мне антипатию, но, несмотря на это, вы мне симпатичны. Вы — девочка, сердитая на весь мир. Как и все те, кого я раз в неделю принимаю в диспансере.
Анаис скрестила руки на груди. Сострадательный тон доктора понравился ей еще меньше надменного.
— Открою вам один секрет, — продолжил он, наклоняясь к ней. — Знаете, почему я дежурю в диспансере, хотя ко мне в кабинет стоит очередь из самой обеспеченной публики Бордо?
Анаис не двигалась с места, лишь притопывала одной ногой и молча кусала губы. Действительно, маленький злобный зверек.
— Мой сын умер от передоза в семнадцать лет. А я ни о чем даже не подозревал. Если бы мне сказали, что он курит травку, я рассмеялся бы тому человеку в лицо. Как по-вашему, это достаточное основание? Я не в силах ничего вернуть или исправить. Но я могу помочь нескольким соплякам, когда им очень плохо. И это лучше, чем ничего.
Хлопнула дверца. Анаис смотрела, как «мерседес» скрывается за деревьями и тает в сумерках. Ей вдруг вспомнился скетч Колюша о полицейских. Его голос, произносящий: «Да, я знаю, я немного похож на придурка». Можно подумать, он говорил это лично ей.
* * *
21.00.
Дежурство наконец-то закончилось. Матиас Фрер возвращался домой, размышляя о мужчине в стетсоновской шляпе и о Минотавре. После ухода Анаис Шатле он без конца прокручивал в голове оба этих дела, пытаясь понять, есть ли между ними связь. Весь день, принимая больных, он мысленно задавал себе этот вопрос. Какое отношение имеет Мишелль к убийству? Что именно он видел? Фрер уже сожалел, что не принял предложение женщины-полицейского о сотрудничестве. Он совершенно не представлял, что еще предпринять, чтобы пробудить память ковбоя.
Его осенило в тот самый миг, когда он поворачивал ключ в замке своего домика. А что, если сблефовать? Он зажег свет в гостиной и подключился к Интернету. И буквально через минуту — кто бы мог подумать, что это так просто? — нашел координаты ближайшей к Бордо полицейской криминалистической лаборатории № 31, расположенной в Тулузе. Если по делу беспамятного работала группа из этой лаборатории, если именно ее сотрудники брали образцы с рук Мишелля, скорее всего, они же занимались и делом Минотавра.
Оставалось им позвонить.
Трубку снял дежурный. Фрер представился психиатром, привлеченным в качестве эксперта к расследованию убийства на вокзале Сен-Жан. Мужчина на том конце провода про него уже слышал — еще утром они получили дополнительные материалы для проведения анализов.
Догадка Фрера подтвердилась. И с незнакомцем, обнаруженным на путях в ночь на 13 февраля, и с трупом, найденным сутки спустя, работали одни и те же специалисты. Помогло простое совпадение: группа уже находилась в Бордо, вызванная в город по совсем другому поводу.
— Вы не могли бы дать мне номер мобильного руководителя группы?
— В смысле, координатора?
— Да-да, именно координатора.
— Вообще-то это нарушение всех правил. Запрос должен исходить от офицера судебной полиции, возглавляющего расследование.
— Вы имеете в виду Анаис Шатле? Но как раз она-то и попросила меня вам позвонить.
Имя капитана сработало как пароль. Продиктовав номер, мужчина добавил:
— Координатора зовут Абдулатиф Димун. Он еще у вас, в Бордо. Привлек к сотрудничеству частную лабораторию и хочет дождаться результатов.
Фрер поблагодарил дежурного, повесил трубку и тут же набрал новые восемь цифр.
— Алло?
Психиатр повторил свою байку насчет эксперта-психиатра. Но человек по имени Абдулатиф Димун на свет появился явно не вчера.
— Я сообщу результаты лично капитану, возглавляющему расследование. Копию отправлю следственному судье, как только он будет назначен.
— Мой пациент страдает амнезией, — попытался переубедить его Фрер. — Я стараюсь вернуть ему память. Любая деталь, любой намек могут оказать мне неоценимую помощь.
— Понимаю вас. Но вам следует обратиться к Анаис Шатле.
Фрер притворился глухим:
— В отчете сказано, что вы обнаружили у него на руках следы пыли…
— Старина, не будьте таким упертым. Завтра утром Шатле получит мой отчет. Свяжитесь с ней.
