Чех управлял четырьмя шахтами, разбросанными на юге ЦАР — в районе, откуда начинался Великий Лес, бескрайние экваториальные джунгли, протянувшиеся до Конго, Заира, Габона. Кифер работал теперь на центральноафриканское государство. Все считали, что, к сожалению, алмазные месторождения уже значительно истощились. В ЦАР уже не добывали алмазы высокого качества, но разработки продолжались — так, для виду. Лично у меня, разумеется, было иное мнение насчет ценных камней, которых якобы больше не осталось.
Все мои собеседники без исключения подтвердили, что Отто Кифер — грубый и жестокий человек. Он был уже немолод, примерно лет шестидесяти, но опасен как никогда. Он обосновался в лесу, чтобы лучше следить за своими работниками. Никто не догадывался о том, что Кифер — фигура номер один среди контрабандистов. Он и жил-то в зеленых дебрях только для того, чтобы свободно похищать необработанные алмазы и переправлять их с помощью аистов своему товарищу — Бёму.
Я решил застать Кифера врасплох прямо в лесу, встретиться с ним лицом к лицу или проследить, как он отправится разыскивать аистов, — в зависимости от обстоятельств. Хотя Бём и умер, чех не бросит на произвол судьбы их общую курьерскую сеть, в этом я был совершенно уверен. Аисты еще не долетели до Центральной Африки. Значит, в моем распоряжении оставалось около недели, чтобы найти Кифера. Было одиннадцать утра. Я надел шляпу и отправился на встречу с Бонафе.
30
Офис Горнопромышленного общества находился в южной части города. Такси минут пятнадцать везло меня по красноватым улицам, прятавшимся в тени гигантских деревьев. В Банги прямо в центре города можно было увидеть островки дикого леса, изрытые широкими кроваво-красными канавами, или дома, разрушенные корнями растений настолько, что казалось, по ним прошло стадо слонов.
Административный корпус располагался в деревянном здании, напоминающем помещичью усадьбу. Перед ним стояло несколько джипов, забрызганных латеритом — африканской землей. Я вошел и назвал себя. Крупная женщина, занимающаяся приемом посетителей, сочла необходимым меня проводить, и мы направились в глубь здания по грубому дощатому настилу. Она вразвалку шла впереди, а я следовал за ней.
Жан-Клод Бонафе оказался низеньким упитанным человечком лет пятидесяти, совершенно опустошенным. На нем были небесно-голубая рубашка и брюки из сурового полотна. На первый взгляд ничто не отличало его от руководителя обычного французского предприятия. Ничто, кроме безумного блеска во взоре. Казалось, этот человек медленно сгорал изнутри, его пожирала некая неодолимая сила, заставлявшая его то хохотать, то погружаться в тягостные раздумья. Его глаза сверкали, как стеклянные, а длинные кривоватые зубы словно приклеились к нижней губе, отчего на лице застыла неизменная улыбка. Этот человек не желал признавать, что Африка одолела его. Он боролся против расслабляющего влияния тропиков с помощью разных мелочей, изысканных деталей, парижского одеколона.
— Я и в самом деле просто счастлив с вами познакомиться, — набросился он на меня. — Я нашел вам надежного проводника: он двоюродный брат одного из моих служащих и сам родом из Лобае.
Он уселся за свой огромный стол из грубо обработанного дерева, в разных концах которого были расставлены африканские статуэтки, потом протянул холеную руку к висящей на стене позади него карте Центральной Африки.
— На самом деле, — энергично заговорил он, — юг — это наиболее освоенная часть ЦАР. Здесь находится столица, Банги. Отсюда начинается огромный лесной массив — источник всяческих богатств. А также территория мбака, подлинных хозяев этой страны, — Бокасса тоже был из этого племени. Интересующий вас район расположен еще дальше, на крайнем юге, за городом Мбаики.
Бонафе указал на большое зеленое пятно на карте. Там не было даже намека на шоссе, дороги или населенные пункты. Ничего, кроме растительности. Только бесконечный лес.
— Именно здесь и расположена одна из наших шахт, — продолжал он. — Вот тут, чуть севернее Конго. Это территория пигмеев ака. «Большие черные» туда никогда не заходят. Боятся до смерти.
Картина прояснялась. Даже если бы Кифера, Хозяина Темных Лесов, защищала целая армия, он и то не чувствовал бы себя в большей безопасности. Его охраняли деревья, дикие звери, древние поверья. Я снял куртку. В помещении стояла дикая жара. Кондиционер не работал. Я украдкой взглянул на Бонафе. Его рубашка насквозь промокла от пота. Он продолжал:
— Что касается меня, то я обожаю пигмеев. Это особый народ, веселый, загадочный. Но лес, где они обитают, — еще более необычное место. — В глазах Бонафе светился восторг, а заостренные зубы поднялись над губой в знак благоговения. — Знаете, как устроено их мироздание, господин Антиош? Великий Лес черпает жизненные силы в солнечном свете. Свет этот по каплям просачивается сквозь верхний ярус деревьев. — Бонафе сложил пухлые пальцы в форме крыши и заговорил, понизив голос, словно собирался открыть какую-то тайну. — Стоит упасть одному дереву, как солнце свободно проникает в образовавшуюся дыру. Растительность ловит его лучи, начинает расти быстрее и вскоре закрывает просвет. Это просто фантастика. А упавшее дерево удобряет землю и дает жизнь новым поколениям растений. И так далее. Лес — это нечто невероятное, господин Антиош. Это мощный, бурлящий, всепоглощающий мир. Это замкнутая вселенная, со своим ритмом жизни, своими правилами, своими обитателями. Там живут тысячи видов растений и, конечно, животных, беспозвоночных и позвоночных!
Я смотрел на Бонафе, на его смешную лоснящуюся физиономию и покатые плечи. Напрасно он сопротивлялся: он уже оседал и таял в пекле тропиков.
— Скажите, лес… опасен?
Бонафе тихонько хихикнул.
— Черт возьми… да, — ответил он. — Довольно опасен. Особенно насекомые. Многие из них — переносчики всяких болезней. Некоторые москиты могут заразить местной формой малярии, весьма устойчивой к хинину, или лихорадкой денге, сопровождающейся таким страшным жаром, что даже кости ломит. Есть твари, чьи укусы вызывают нестерпимый зуд, муравьи, уничтожающие все на своем пути, нитчатки, заползающие в кровеносные сосуды и размножающиеся там, пока полностью их не закупорят. Имеются и другие мерзкие создания, которых очень трудно обнаружить, например, клещи, прогрызающие пальцы ног, или мухи, сосущие кровь. Или совершенно особенные черви, живущие в теле человека. Несколько таких червей было у меня в голове. Я чувствовал, как они роются, прогрызают ходы, ползают под кожей волосистой части головы. Порой их можно заметить невооруженным глазом, например, под кожей век какого-нибудь человека, когда с ним говоришь. — Бонафе рассмеялся. Похоже, его самого удивило то, что он сказал в заключение. — Да, правда, джунгли опасны. Но все это только отдельные несчастные случаи, исключения из правил. А вообще-то лесная чаща полна чудес, господин Антиош. Полна чудес…
Бонафе поднял трубку и заговорил на санго. Потом спросил у меня:
— Когда вы собираетесь ехать?
— Как только будет возможность.
— У вас имеется разрешение?
