Я позвонил Свендсену. Несмотря на поздний час, его «алло» было бодрым. Едва узнав мой голос, он разразился криками:
– Что ты делаешь? С тобой невозможно связаться! Ты даже не шлешь сообщений!
– Я в Польше.
– В Польше?
– Ладно, это неважно. Мне очень нужно, чтобы ты сделал для меня одну вещь.
– У меня немало новостей.
– Я знаю. Я только что разговаривал с Фуко. Швед что-то проворчал, разочарованный, что не может первым сообщить мне о своих открытиях.
– Произошло убийство в Безансоне, – продолжал я. – Убили жандарма.
– Я читал об этом в «Монд» вчера вечером.
Значит, убийство все-таки привлекло внимание крупных газет. Это знак. В деле Симонис скоро произойдет прорыв. Отныне моя команда должна избегать не только жандармов, но и средств массовой информации. Я продолжал:
– Там должно быть вскрытие. Тебе надо будет связаться с Гийомом Вальре, судмедэкспертом больницы в Безансоне.
– Не знаю его.
– Знаешь. Вспомни, я просил тебя собрать о нем информацию.
– Депрессивный?
– Он самый. Попроси его рассказать поподробнее о трупе.
– С какой стати он мне будет отвечать?
– Я уже с ним разговаривал по поводу Сильви Симонис.
– Это то же самое дело?
– Тот же убийца, думаю. Из разложения тела он устраивает представление. Посмотрите вместе с Вальре, не найдется ли чего-то подобного на теле жандарма.
– Труп уже разложился?
Я живо вспомнил тошнотворный запах, роящихся мух и кафель, вымазанный кровью.
– Не до такой степени, как труп Сильви Симонис, но убийца ускорил процесс.
– Ты видел убитого?
– Позвони Вальре и расспроси его, а потом позвонишь мне.
– Этот убийца – тот самый тип, которого ты ищешь с самого начала?
В голове мелькнули надписи: на кафеле в ванной – «ТОЛЬКО ТЫ И Я» – и на деревянной стене исповедальни – «Я ЖДАЛ ТЕБЯ». Оторвавшись от своих мыслей, я заключил:
– Посмотри вместе с экспертом. Это ты должен получить ответы.
– Я позвоню ему прямо с утра.
Я закончил разговор и лежал на кровати, рассматривая окружавшие меня стены – черные, толстые, крепкие. Такие же стены защищали Манон…
Внезапно мои мысли снова вернулись к ней, и меня охватил чуть ли не юношеский трепет…
– Нет, – произнес я вслух, качая головой. – Я должен сосредоточиться на расследовании.
Допросить Манон Симонис и, пока я еще не утратил власть над собой, покинуть Польшу.
87
Среда, 6 ноября
Два дня с утра до вечера я слонялся по Кракову, стараясь избегать Манон. Но уклониться от встречи с принцессой было невозможно. Я заразился болезнью, но продолжал бороться, отказываясь потонуть в своих чувствах. Можно и иначе сказать: меня уже охватывал ужас при мысли, что я не понравился ей, что терплю поражение…
Я забыл о своем деле и бродил по городу, понапрасну растрачивая время. Даже не просматривал сообщения. Однако, проснувшись сегодня утром, я решил взяться за ум и начал с прослушивания голосовой почты. Звонили Фуко и Свендсен. По нескольку раз, со все возрастающей настойчивостью. Я позвонил обоим, но и там и там нарвался на автоответчик. Было 7 часов утра.
Я оделся, не приняв душа, – было слишком холодно, – и включил компьютер. Открыл почту. Досье Раймо Рихиимяки в переводе на английский еще не прибыло. Других значительных сообщений тоже не было. Я зашел на сайты просматриваемых мною газет – «Републик де Пирене», «Курье де Юра» и «Эст републикен». Тема уже себя исчерпала, отклики на убийства Бухольца и Сарразена были вялыми.
Я вернулся в сегодняшний день. Еще с ночи меня преследовала одна мысль: не пошарить ли в недрах этого монастыря, деятельность которого мне казалась все более подозрительной, несмотря на экскурсию с гидом Замошским?
Я попытался вернуться в подземную штаб-квартиру. Безуспешно. Биометрические датчики, камеры слежения, фотоэлементы. Зона строго охранялась и оказалась более недоступной, чем военный объект. Другие помещения на первом этаже также хранили свои тайны. Накануне я набросал план здания. Оно представляло собой прямоугольник, обрамляющий внутренний двор. Две его стороны, северная и восточная, принадлежали ордену бенедиктинок, а две другие, южная и западная, священникам. В каждой части была своя церковь. Единственной общей зоной являлась столовая, где мужчины и женщины ели по очереди.
Я сосредоточился на юго-западной части и заштриховал карандашом помещения, в которых уже побывал. На первом этаже – административные офисы, далее библиотека, где семинаристы готовили диссертации по религиозной истории Польши. Затем часовня и зона отдыха. Оставались два неизвестных зала в месте соединения южной и западной сторон. Я готов был держать пари, что это личный офис Замошского и зал тайных собраний…
Надев плащ, я отправился на утреннюю прогулку. Бенедиктинки молились, а святые отцы были заняты завтраком. Идеальное время.
Я спустился по лестнице на первый этаж. Медленно занимался день. В углу, образованном двумя галереями, я остановился перед дверью, за которой, по моим представлениям, находилась большая комната – предположительно секретный зал. Веяло влажным камнем, самшитом и кипарисом. От холода каждое ощущение становилось более ярким и резким. Я достал отмычку, вставил первый ключ и понял, что дверь не заперта.
Еще одна часовня – длиннее первой и гораздо таинственнее.
За высокими узкими окнами угадывалась голубизна неба – таким оно бывает на заре. Вглубь уходили ряды стульев и пюпитры с закрытыми крышками. Ни алтаря, ни креста. Только роза на серебристом витраже в глубине зала, похожая на смятую фольгу.
Я сделал несколько шагов. Здесь поражала исключительная тишина и чистота, подчеркнутая холодом. Привыкнув к темноте, я стал различать цвета. Белые колонны, глиняный пол цвета светлой охры, светло-зеленая штукатурка стен. Здесь для меня не было ничего интересного, но неведомая сила приковала меня к месту.
Внезапно вспыхнул свет.
– Белый, красный, зеленый – цвета князя Ябеловского, основателя монастыря.
Я обернулся. На пороге зала стоял Замошский, держа руку на выключателе. Я спросил как ни в чем не бывало:
– Где мы находимся?
– В библиотеке.
– Я не вижу книг.
Замошский прошел по среднему проходу и приподнял крышку одного из пюпитров. Кожаные переплеты блестели тусклым золотом. Он взял один из фолиантов. Послышалось позвякивание: книга была прикреплена цепью. Кольца от цепей скользили по черному металлическому стержню. Я слышал о таких библиотеках, которые появились в эпоху Ренессанса. О местах, где книги были узниками.
